Книга Медвежий край, страница 105 – Дарья Кузнецова

– Посмотрим.

Пирожков оказалось достаточно много, чтобы хватило не только Бересклет, которая уже тремя вполне насытилась, но и её начальнику. Пока он заканчивал завтрак, она ещё раз осмотрела Саранского и убедилась, что тот вполне благополучен – насколько это возможно в его положении. Мужчине предстояло долгое, даже несмотря на помощь Антонины, восстановление, но прогноз делался всё более оптимистичным с каждым часом. Однако трубку она всё равно решила оставить до вечера, на всякий случай, чтобы не нервничать из-за этого во время обыска: в крайнем случае справится Томский с мехами. О том, что пациент шёл на поправку, говорило не только чутьё жiвницы, но и внешние признаки: понемногу восстанавливалось слюноотделение.

Пригодная к использованию капельница, книги, аккуратно заполненные карты тех счастливчиков, кому повезло его стараниями выжить после ботулизма, – без всего этого у бедолаги Саранского было бы куда меньше шансов. Новый повод поблагодарить Лаврентьева, хоть иди в церковь и ставь ему в память свечу: Антонина не отличалась религиозностью, но иного способа выразить чувства не видела. Ещё бы неплохо довести до конца его начинание с электричеством, но когда это ещё случится!

– Сидор, а вы не знаете, что это за подвески? Какие-то амулеты? – полюбопытствовала она, в очередной раз зацепившись взглядом за шнурок, висевший в изголовье кровати.

Его сняли с шеи Саранского вместе с крестиком, с ним и повесили рядом, когда раздевали пациента, – требовалось освободить шею, а вещи для охотника явно имели одинаковую важность. Грязную одежду очень хотелось выбросить, но распоряжаться чужими вещами Антонина не привыкла, поэтому договорилась с прачкой, и та пообещала сделать всё возможное; сапоги и ремень были убраны в шкаф в морге, с тем чтобы после выздоровления вернуть, – вещи добротные, недешёвые. А подвески рука не поднялась убрать далеко: если он искренне верит, пусть будут рядом, такое соседство пойдёт на пользу.

– Где? – уточнил Березин и подошёл, чтобы взглянуть ближе, остановился позади Антонины. – А, вот эти? – Он потянул за шнурок, подчёркнуто не касаясь предметов на нём. – Да, знаю. Это гынрырэтыльин, личные защитники, у чукчей принято.

– А что они делают? – пробормотала Бересклет.

Для того чтобы вернуться мыслями к разговору, пришлось приложить нешуточное усилие. Березин остановился на приличном расстоянии, но всё равно как-то чересчур рядом, навис – большой, широкий, и девушка ощутила нешуточное смущение, хотя две минуты назад они сидели рядом на соседней койке. И не отстраниться незаметно – он невольно отрезал пути отступления!

А самое стыдное и досадное, что это нужно сделать, но совсем не хочется…

– Вот этот череп, наверное горностая, для помощи в охоте, его крепко уважают, как ловкого и умелого охотника, – пояснял тем временем Сидор, не заметив смятения подчинённой. – Клык вроде волчий, у чукчей такие обычно шаманы используют, а тут… На память, может. Сучок, видите, раздвоенный? Кипур. Символизирует человека, тоже охранитель. Чукчи чаще носят их в специальных мешочках или на одежду нашивают. Считается по-разному: что при нужде амулет оживёт и выручит или что так помогает, своим присутствием. Попы, конечно, не одобряют, но охотники – народ суеверный, и местные обычаи среди них приживаются куда быстрее и легче, чем христианство среди коренного народа, – со смешком подытожил он.