Книга Медвежий край, страница 110 – Дарья Кузнецова

Но это не повод отказываться, проверить-то стоило. Тем более, кто бы ни нёс ответственность за чистоту лабораторных инструментов, делал он это из рук вон плохо, и если реактивы хранились достаточно аккуратно, иные даже в металлическом шкафу под отдельным замком, то посуда была сложена и отмыта кое-как. Не иначе как всё это лежало на Верхове, а тот, привычный к заботам жены дома, здесь проявлял халатность. Глядишь и правда – забыл что-нибудь вымыть.

Пока Бересклет без особенного воодушевления приступила к осмотру, Сидор отправился разговаривать с другими учителями. Опросив ещё пару и получив почти те же самые ответы, что от Царенко, уже всерьёз насторожился. Не то страшно, что они друг друга покрывали, а то, почему вдруг возникла подобная надобность? Мысли возникали одна дурнее другой.

Но наломать сгоряча дров не хотелось, перед этим стоило узнать точно, и Березин видел два возможных источника нужных сведений: ученики и Хорватов. Первые были ближе, с них он и решил начать, тем более что на глаза попалась морковно-рыжая макушка Митьки Плескова – бойкого и шустрого сорванца, которого нередко притаскивали к полицейскому за ухо то один, то другой горожанин для воспитательной беседы. Проказил Митька вдохновенно, безудержно, но – беззлобно. То попа привидением напугает, то в чужой курятник пролезет и яйца чернилами покрасит, то в банный день у какого-нибудь нелюбимого соседа портки стянет да на конёк крыши закинет.

Сидор каждый раз принимал его строго, оставлял для беседы, и на некоторое время Митька затихал, что все вокруг считали хорошим влиянием Березина. Никто не знал, что у них давно появилась особая договорённость, а вместо выговора рыжего пострела поили чаем с печеньем и расспрашивали о последних новостях.

Сидора Плесков-младший уважал крепко, даже больше, чем отца – умелого рыбака и хорошего, но простого и грубоватого человека. Отчасти за то, что уездный исправник предпочитал выслушать, а не пороть без разбора, отчасти – за военные байки. Сидор не любил рассказывать, но тут случай особый, да и много ли достоверности надо мальчишке! Уговор был прост: Митька сколько может бьёт себя по рукам и не очень наглеет, а Березин принимает гостя. Да и то – ну пропесочить его, ну ремня прописать, так это он и от отца видал, не очень-то работало, а шило в известном месте не позволяло усидеть без проказ. Направить бы такую кипучесть на что-то полезное, но это пока ни у кого не выходило.

– Митяй! – окликнул Сидор и поманил рукой.

– Ой, дядь Сидор, а вы бороду сбрили! – подбежав, заметил тот с восторженным придыханием. – Прям генерал всамделишный теперь, форму только нать!

– Не нать, – усмехнулся Березин, осторожно, двумя пальцами пожимая ладонь гордого такой честью мальчишки, который явно с трудом сдерживался от того, чтобы не оглянуться победно на застывших в отдалении товарищей. – Дело у меня к тебе, пара вопросов есть. Можешь и приятелей позвать, как хочешь.

Колебался Плесков долго. С одной стороны, тайное дело полицейского исправника – это ого-го, друзья обзавидуются. А с другой – всё-таки вместе веселее, да и ну как обидятся? И его в следующий раз тоже куда-то не позовут, эти могут.

– Ща кликну! – пообещал он наконец и умчался.

Поговорить вышли на задний двор. Перемена была короткой, уже прозвенел звонок, но мальчишки отмахнулись – следующего учителя они всё равно хотели прогулять, в чём сознались наперебой. Потом сообразили, кому выложили подноготную, смешались, забормотали, что это они так, и вообще, и «вы только батьке не говорите, выпорет!»