Книга Медвежий край, страница 117 – Дарья Кузнецова

Вера выглядела ещё более тонкой и бледной, чем Березин помнил. Прибежала, видать, в том, в чём была дома – тёмном платье и пуховой шали, хотя обычно без пальто и шляпки не выходила, даже если день считался по местным меркам жарким. Волосы слегка растрепались, у лба собрались тонкими паутинными колечками и прилипли к коже, а глаза, казалось, совсем запали.

– Сидор Кузьмич! – прянула к нему Верхова, пытаясь отдышаться. – Не арестовывайте моего мужа! Я клянусь, он ни в чём не виноват, он не мог!

– Присядьте, Вера Ивановна, – насилу припомнил он отчество учительской жены.

– Молю, Сидор Кузьмич! – не послушалась она, порывисто схватила его за руку ледяными тонкими пальцами. – Эдуард не мог никого убить!

– Сядьте, Вера Ивановна! – твёрже повторил Сидор и, взяв её под локоть, отвёл к ближайшей парте. – А посторонних прошу покинуть помещение. – Он угрюмо глянул на дверной проём, из которого продолжали сочиться любопытствующие. Как и ожидалось, стоило начать следствие открыто, и весть об этом разнеслась по городу со скоростью степного пожара.

Под тяжёлым взглядом недовольного исправника люди смешались, стали отводить глаза и неловко тесниться к выходу, но выйти не успели: навстречу им решительно рвался ещё один желающий поучаствовать в драматической сцене.

– Матушка! – Взъерошенный и отчего-то бело-красный, пятнами, Саша Верхов буквально вкатился в кабинет, бросился к притулившейся на край сиденья женщине и сразу – ей в ноги, прижимаясь к коленям. – Матушка, для чего вы из дома вышли, да ещё вот так? Всё хорошо будет!

– Саша, ты что тут делаешь?! – Она едва сумела справиться с изумлением и машинально пригладила торчащие вихры. – Ты на уроке должен быть, ступай…

– Матушка, идёмте! Вам домой надо! – в голосе мальчишки зазвучали слёзы.

Сидор наблюдал за сценой пару мгновений, стиснув зубы. Отчаянно хотелось разогнать весь погорелый театр, даром что участники его были на диво искренними, Верхова здесь же заковать в кандалы да передать на другой берег под присмотр и прекратить слезливый балаган. Но, конечно, порыву он не поддался.

– Посторонние – вон! – тихо рыкнул он на зевак.

Хватило этого да едва качнуться в сторону двери, как зрители бросились прочь, просочившись разом в узкий проём, словно тараканы, только, в отличие от насекомых, вежливо закрыли за собой. И – Сидор готов был биться об заклад – притихли с той стороны, прислушиваясь.

– Матушка, идёмте! – продолжал увещевать Александр. – Это ничего, всё хорошо будет, не пропадём! Да и мир не без добрых людей, помогут…

– Саша, что ты такое говоришь! – Вера нахмурилась, но зато взяла себя в руки, немного успокоилась и в какие-то несколько мгновений стала выглядеть более живой, на тускло-серое поначалу лицо вернулись краски. – Твой отец ни в чём не виноват. Сидор Кузьмич, Эдуард не мог никого убить, я уверена! Тем более – из-за меня, у него не было ни единого повода для ревности! Мы с Андреем Ильичом Саранским просто добрые друзья, и ничего больше.

– Разберёмся, – уронил тот, глянул на Верхова.

Отец семейства независимо стоял в стороне, опираясь на учительский стол ладонью, и поглядывал на жену с непонятным выражением в глазах, не предпринимая попыток подойти, а сына и вовсе как будто не видел.

Странно выглядела эта семья. Березин припомнил слова Антонины о Верховых и похвалил точность подобранного описания: эти двое словно жили отдельно друг от друга, даже не как соседи, а как будто не всегда замечали само существование супруга. Да, Вера примчалась просить за мужа, но… для чего? Она и в первый момент не попыталась к нему приблизиться, как повёл бы себя близкий человек, даже, кажется, не глянула на него, и после всё внимание уделяла сыну.