Онлайн книга «Медвежий край»
|
Поблагодарил духов, пошёл дальше. И – снова темень кромешная, носа своего не видать. Тут-то сразу смекнул охотник, что опять кэль-эт попались, да как бы не те же самые – сильны! Бросился ему на плечи кто-то, давай шею драть, скулит, обережных узоров боится, жгут. Только злобы много, страшна злоба, и боль никакая не остановит! Тут уж Эрыквын подумал: неспроста кэль-эт к нему пристали. Точно навредить кто-то хочет, со свету сжить. Кургэн’эн’ыльын! Шаман, злой, сильный, натравил! Но что ж, не сдаваться же! Достал огниво, самого могучего своего охранителя, высек искры. Раз, другой ударил – вспыхнул кэлы, заверещал, помчался прочь. А огниво пылью рассыпалось: так могуч оказался враг. Поспешил шаман вперёд, от усталости шатался. Одежда от крови отяжелела, амулетов вовсе не осталось. Ружьё на плече висит – по спине бьётся, подгоняет. На сопку подняться да спуститься – вот уже и стойбище, и вдруг из снега – умк’экэльэйыръын! Белый медведь – злой дух, не простой зверь. Ревёт, на задние ноги поднялся – Эрыквын ему едва ли до брюха достанет. Взял нож. Решил: пропадёт, но запросто так жизнь свою не отдаст! Вдруг – бабах! – гром выстрела! Глянул шаман – ещё одного медведя увидел. Напугался ещё больше, но посмотрел и понял: не кэлы, воин-медведь в человечьем облике. Зарычал он, опять ружьё вскинул… Прозвучавший грохот заставил подпрыгнуть на месте не только притихшую, затаившую дыхание Антонину; рассказчик и сам шарахнулся в сторону. Через мгновение они оба сообразили, что это стучат в дверь. Первым расхохотался Эрыквын, а следом и Бересклет тоже облегчённо рассмеялась и пошла встречать нового, лёгкого на помине гостя: Березина по стуку нетрудно узнать. Правда, увидев его на пороге, Антонина на несколько мгновений растерянно замерла, борясь с неприличным для барышни желанием потереть глаза и по-мальчишески присвистнуть, потому что признать в этом человеке того Сидора Кузьмича, с каким она познакомилась по прибытии в Ново-Мариинск, не враз бы сумел и кто-то, кто знал его куда дольше. И мундир оказался ой как к лицу! Плечи широченные – под зелёным сукном кителя, шитого серебряным кантом, серебряные погоны на оранжевом подкладе. Кушак на поясе, тоже с рыжим кантом, – и талия при таких плечах кажется очень узкой, а с отменной военной выправкой и вовсе – залюбуешься. Сапоги тоже до блеска начищены, что твоё зеркало. Антонине вдруг стало отчаянно неловко за собственную скромную домашнюю юбку с рубахой, и за растрепавшуюся причёску, и бог знает за что ещё, но к такому гостю выходить надо было в шелках, и уж точно – не на порог тёмной деревянной избы… – Антонина, разрешите войти? – первым нарушил молчание Березин, снял фуражку, и девушка наконец отмерла. – Д-да, конечно! – пробормотала несмело, отступила в дом. – Проходите… Конечно… В горницу она шагнула, чувствуя, что уже начали гореть уши, сердце колотится где-то в горле, а в голове – пусто и ветер свистит от уха до уха безо всяких кэль-эт, потому что не просто же так он при параде явился. А зачем – подумать и сладко, и страшно, и хочется в комнате запереться… Знать бы ещё, с ним или от него?! – Эрыквын, етти? – Шагнув в комнату, Березин замер на пороге, растерянно глядя на гостя, которого явно не ждал встретить. – Ии! – улыбнулся тот. – Ты звал, я пришёл! Говорил же, Умкы придёт! – обратился он к Антонине. |