Книга Медвежий край, страница 51 – Дарья Кузнецова

Насколько уж крута нравом Антонина Фёдоровна, он разобраться пока не успел, но немного успокоился на её счёт: девица была стойкой, упрямой и волевой, работы не чуралась, с бесхитростным бытом освоилась скоро и тем успокоила совесть Березина. С божьей помощью может и перезимует спокойно.

Но приглядывать за ней Сидор продолжал, и чем дальше, тем более занятной её находил. Или забавной? Всякого понамешано: тут и строгий специалист в своём деле, когда доходило до работы, и обычная молодая девушка с этими её кокетливыми бестолковыми шарфиками и тонким, зато красивым пальтишком, а порой и непоседливый ребёнок, которому всё любопытно.

А тут и знать её совсем не требовалось, чтобы заметить наивную детскую обиду. Конечно, скрыли интересное, не дали в руки желанную игрушку!

Проводив расстроенную Антонину до дома, Сидор собирался заговорить об этой её обиде, только верных слов не нашёл, а потому махнул рукой. Пусть уж ворчит, если хочется. Устала, переволновалась, с кем не бывает.

И забыть бы об этой мелочи, ведь есть дела поважнее, а только вскоре его принялся точить непонятный червячок беспокойства. И по дороге до холодного и пустого холостяцкого дома Гаврилы Лапина, умелого охотника и нелюдимого одиночки, и после, пока возился с нехитрым ужином, и за чаем, и даже потом, когда при мягком свете керосиновой лампы занимался мелким ремонтом, которым хозяин дома пренебрегал, и потому накопилось его немало.

Наконец, к ночи уже, Сидор признал, что напрасно не поговорил с расстроенной барышней сразу. Всё же им работать вместе, не дело это – плодить пустые обиды. И досадно было, что скрывать, от её недовольства. Разговор пришлось отложить на потом, не ломиться же к девушке среди ночи, да и наутро у него имелись другие планы.

Катер до угольных копей и обратно ходил несколько раз в день. До рассвета отвозил шахтёров, после полудня – доставлял тех, кому требовалось от поселения попасть в Ново-Мариинск, привозил «верхних» работников и вечернюю смену, а вечером в два захода возвращал всех по местам. Им же при надобности пользовались те, кто из города работал в поселении, или – ссыльные, кого за хорошее поведение порой отпускали в город. Сидор поначалу хотел успеть на первый, чтобы пораньше добраться до копей и поговорить там о покойном, но передумал и для начала решил опросить соседей убитого. И не прогадал.

– Ох и бедовый Оленев был! – ворчала домработница градоначальника, проживавшего аккурат под квартирой убитого. – Всякую седмицу к нему какое только отребье не хаживало! И говорить без толку, хоть ты кол на голове теши! Шумели? Да нет, не особо, – признала она нехотя. – Но ходят вечно, и хоть ты калоши прячь! Да нет, не пропадало давно, вот только месяц назад у хозяина зонт, да только выяснилось, что то их жены собачка со злости отметилась, а хозяйка сознаться постеснялась. Ох и ругалися тогда наш Пал Степаныч, ох и лютовали! Любимый зонт был. Да только примирились конечно, любят они супругу. Да и верно, а как Ольгу Сергеевну не любить? Душенька доброты редкой, она же… Про Харину что знаю? Бедная женщина! Столько лет уж вдовствует. Знаете, господин исправник, супруг её покойный хорошим человеком был! На шахте служил. Там аккурат за пару лет до вашего приезда авария приключилась, человек пятнадцать померло, вот и Харин – упокой, Господи, его душу! – тоже там. Крепкий был хозяин, серьёзный мужчина. Такой, вот вроде вас. Детишек только не прижили. Но тут место дурное, все говорят, это дикари плодятся ух как, а здесь малышок родится – большой праздник. Ох, наша Оленька Сергеевна маялась с дочкой, так и думали уж – помрёт! Спасибо, Семён Семёныч тогда ещё живы были, и доносила, и разродилась благополучно хозяюшка наша. Маленькая барышня растёт – ну такая здоровенькая! Вот третьего дня… Кто последний раз у Оленева был? Да я почём знаю, кто к нему ночами шляется! Когда то бишь было?.. Ах, ну тогда хозяева мои рано легли, у Ольги Сергеевны голова разболелась, и с ней вместе остальные угомонились ещё с закатом. Тихо было, ничего не слышала. А вот на Пасху он, представляете… Спешите? Ох, и правда, что-то я заговорилась! Доброго денёчка, господин исправник!