Книга Медвежий край, страница 70 – Дарья Кузнецова

Старик умолк и захрустел печеньем, опустив глаза, а Сидор несколько секунд разглядывал его, оглушённый и озадаченный откровениями. Прежде чукотские сказки Ухонцев рассказывал именно как сказки, а теперь всё прозвучало слишком серьёзно, не как очередная байка. И грозно отчего-то.

Березин наконец по-звериному тряхнул головой, приводя себя в чувство и сбрасывая гипноз стариковского голоса. Вот же заморочил! Сидор уже почти поверил, что тот и впрямь что-то этакое углядел. А то бы он сам не заметил, случись подобное…

– Вам бы артистом в театре служить, – проворчал он. – Будете иметь успех.

– Театра тут нет, да и положение не позволит. – Ухонцев явно не обиделся. – Про что ещё тебе рассказать?

Они ещё немного поговорили об отвлечённом. Старому графу гость был в радость, да и Березина он любил, может, не как родного сына, но как близкого человека – точно. И поговорить с ним можно было свободно. Ухонцев похвастался парой новых приобретений своей обширной коллекции, среди которых оказался и замеченный Сидором гарпун, а потом и родных вспомнил. Те ехать к отцу не спешили, но писали часто – делились новостями и просили вернуться. Кажется, в подобное уже никто не верил, но привычка осталась, да и уговоры эти явно доставляли старику удовольствие.

У Сидора других новостей, кроме покойника и Бересклет, не имелось, так что он по большей части слушал: ему разговоры с Ухонцевым очень нравились.

И это тоже был повод задуматься о странных откровениях про медведей и духов и припомнить свои же недавние мысли. Ему нравилась эта земля, но довольно ли её одной для счастья? Да, ему спокойно здесь, но насколько это хорошо?

Откланялся Березин где-то через час и отправился к школе, занятия как раз должны были закончиться. Подумывал прихватить печенья и угостить Бересклет, но не тащить же украдкой, а просить постеснялся: старик с него с живого не слезет после такого, до конца жизни припоминать станет.

Лаборатория в доме учителя интриговала, но спешить с обыском не хотелось, стоило до конца разыграть карту неведения и веры в несчастный случай. Смысла для спешки Березин не видел, у убийцы было полно времени, чтобы избавиться от всего предосудительного, если оно имелось.

С Верховым до начала расследования Сидор лично знаком не был, но в лицо знал и отвечал на приветствия. Сложно было не заметить ещё одного человека, который мало вписывался в окрестные пейзажи, наряду с Ухонцевым. Костюм на учителе был скромный и слегка поношенный, но всегда опрятный и ладный, а главное, это был костюм, да ещё с щеголеватыми блестящими ботинками. Наружность Верхов имел приятную: высокого роста, с узким лицом и мягкими кудрями без залысин и почти без седины, он чертами напоминал Пушкина. Имел хорошие манеры и осанку, улыбался обаятельно и открыто, да и говорил очень хорошо, несмотря на десять лет жизни в здешней глуши, почти на лоне природы.

– Добрый вечер, Сидор Кузьмич. Не меня ли вы ожидаете? – Уездного исправника учитель заметил сразу и подошёл сам.

– Здравствуйте. – Березин ответил на рукопожатие, которое оказалось неожиданно твёрдым. – Проверяю после смерти Оленева, он ли один пострадал.

– Наслышан, наслышан, – нахмурился Верхов. – Жаль его, занятный был человек! Мне теперь будет не хватать разговоров и споров с ним.