Книга Медвежий край, страница 86 – Дарья Кузнецова

К’ыркургын мэлевичгын аптекак. —

«Купите лекарство в аптеке»

(чукотск.)

Семья Верхова жила неплохо, а для Ново-Мариинска – и вовсе отлично, они занимали четыре комнаты на третьем этаже над почтой. В этом доме, к постыдной, но неодолимой зависти Бересклет, имелось электрическое освещение, общее отопление в холодные времена года, ватерклозет и водопровод, который нередко ломался и, случалось, замерзал зимой, но чаще всего работал.

Здесь снова, как в доме Оленева, почудилось, что за окнами – не чуждая загадочная тундра, а родной и знакомый Петроград, притом благодарить за это стоило в первую очередь усилия хозяйки, а не городские удобства. Кругом царили чистота, порядок и тот особенный строгий уют, к которому Антонина привыкла у себя дома, так что этот визит доставил ей удовольствие уже хотя бы только возможностью погрузиться в прекрасную атмосферу и полюбоваться чудесной гостиной.

Мебель основательная, без изысков, но аккуратная и в безупречном порядке – низкий диван и несколько кресел, стол и венские стулья вокруг него, буфет и небольшой дамский письменный столик в углу, попиравший ножками огромную шкуру белого медведя, которая удивительным образом выглядела здесь уместной и не портила впечатления: диковинный штрих, придающий убранству изюминку. Круглый стол у подоконника укрывала изящная кружевная скатерть с кистями, нежный серебристый тюль на окнах отделял окружающий мир дрожащей дымкой и помогал обманываться. Его обрамляли зелёные шторы с лёгким ламбрекеном, в тон им – бахромчатые абажуры на люстре и настольной лампе и диванные подушки, шитые серебром. Приглядевшись, Бересклет поняла, что всё это сделано из одной и той же ткани, наверное, руками Веры Верховой.

А ещё здесь было множество растений, большинство из которых – тропические, невесть каким образом благополучно добравшиеся до города, и все без исключения чувствовали себя прекрасно, не беспокоясь о чуждом климате.

Сама Вера выглядела не просто хозяйкой, а неотделимой частью обстановки. Убранные в высокий пучок русые волосы с лёгкой проседью и рыжим отблеском, тёмно-бордовая юбка и закрытая блуза по моде конца прошлого столетия, на плечах – светло-серая пуховая шаль. Худенькая, с узким лицом и тенями под глазами, с тонкими бледными пальцами и лиловыми запястьями, Верхова имела вид болезненный, почти чахоточный и пугала бы им, напоминая привидение, если бы не тёплый, чистый взгляд голубых глаз и ласковая, очень живая улыбка, которая стирала с её лица морщинки и делала его лет на двадцать моложе. Она жила, кажется, назло собственной слабости и уязвимости, и Антонина испытала рядом с ней неожиданную робость и даже отголоски стыда за то, с каким малодушием месяц назад сама встретилась с этой землёй.

Вера искренне обрадовалась гостье и отказалась разговаривать о книгах и любых других делах, не напоив чаем, а вместе с ней за стол села и вся небольшая семья, включая сына. Двенадцатилетний Александр был удивительно похож на мать – те же глаза, та же улыбка, – но, выросший в этих местах и привычный к ним с раннего детства, казался куда крепче. Худой и нескладный, угловатый, невысокий, он, однако, выглядел очень живым и любознательным ребёнком. И хотя воспитание не позволяло вмешиваться в разговор взрослых, на Антонину он поглядывал с явным любопытством и то и дело порывался что-то спросить, но одёргивал себя.