Книга Медвежий край, страница 88 – Дарья Кузнецова

– Шансы велики, – не стала она врать, но постаралась обнадёжить. – Яд действительно опасный, но он не всегда смертельный, даже без особой помощи пострадавшие порой выживают. А Саранский сейчас под присмотром, ему помогают. А ещё он очень крепкий, сильный человек. Ты хорошо его знаешь?

– Андрей Ильич добрый. К маме хорошо относится. И Кнопку забрать хотел, – пожал плечами Саша. – Отец его за это очень не любит. За маму, не за собаку, – пояснил смущённо.

– Они ссорились? Не волнуйся, я не скажу отцу.

Бересклет, говоря, опустилась на диван с потёртой кожаной обивкой, положила книги на колени и похлопала ладонью по сиденью рядом, приглашая мальчика к разговору. Тот опять тревожно оглянулся на дверь, но несмело подошёл и неловко сел на край, зажав ладони между коленками и ссутулившись.

– Я слышал, как отец ему угрожал. – Саша заговорил почти шёпотом, уткнулся взглядом в пол. – Тихо, конечно, он никогда не ругается. Но требовал больше не подходить к маме, грозился убить, если ещё раз увидит. А маме с ним весело, он всегда её смешит. И ягоды приносит.

Александр вздохнул, обвёл тоскливым взглядом кабинет.

– А тебе он тоже нравится?

– Он говорит, что маме нельзя здесь, ей тяжело. Я случайно слышал, он увезти её хотел. – Мальчик пожал плечами. – Она постоянно мёрзнет и болеет. Сейчас ещё ничего, а зимой вообще почти не выходит из дома.

– Неужели твой отец этого не видит? – нахмурилась Антонина.

Худые плечи опять неопределённо дёрнулись, а голова совсем поникла.

Несколько секунд висела тишина. Бересклет растерянно разглядывала сидящего рядом ребёнка, не зная, как относиться к его словам. Двенадцать лет – уже вполне значительный и ответственный возраст, да и Александр Верхов производил впечатление очень серьёзного и разумного юноши, а не легкомысленного фантазёра.

Но даже независимо от правдивости его слов и правильности понимания услышанного разговора что-то в этой семье явно было нечисто и совсем не столь благостно, как пытался показать Верхов.

Что за отношения сложились между Саранским и Верой? Обычная человеческая жалость, тем более Косой по всем рассказам казался добрым и сострадательным? Или мужской интерес к чужой женщине? И отвечала ли она ему взаимностью? Все как один утверждали, что Верхова слишком порядочна и, возможно, слишком болезненна, но разве угадаешь, глядя со стороны? Тут только кто-то из них двоих мог ответить, и то если пожелает.

– Я слышала, ты хочешь стать врачом? – нарушила Антонина молчание.

– Очень! Хочу учиться в Хабаровске. И маму туда увезти, она сильно скучает, – признался Саша и добавил с горечью: – Я только надеюсь, что успею повзрослеть быстро и она не умрёт. Семён Семёнович порой ей выписывал какую-то микстуру, ей делалось легче…

– Как ты думаешь, твоя мама согласится прийти в больницу? – медленно проговорила Антонина. – Или она тоже посчитает, что женщина не может быть врачом?

Она понимала, что этим вопросом окончательно отрезает себе путь назад, к спокойной и желанной службе медицинского эксперта, но… сколько можно обманывать себя этим обещанием, что на следующем пароходе вдруг прибудет новый замечательный и опытный врач, который возьмёт на себя все эти хлопоты? Никто не приедет. И, может, сама бы она ничего такого Вере не предложила, но промолчать сейчас было слишком жестоко по отношению к Саше.