Книга Жена викинга из будущего. Любовь сильнее времени, страница 5 – Ли Ан

— Семь дней. Если буря придет — ты моя провидица. Если нет — сожгу.

Простые слова. Жестокий смысл. Его глаза буравили меня, ища страх.

— Понимаешь? — спросил он.

— Да.

— Но сначала — вопрос. Я попаду в Вальгаллу?

Это я знала. И знала ответ. Его рука легла на рукоять меча — непроизвольный жест.

— Нет, — сказала тихо. — Ты умрешь не в бою.

Его рука дернулась к мечу. Лицо потемнело, челюсти сжались. Я быстро добавила, путаясь в словах:

— Но... легенда! Ты станешь легендой. Тысяча лет — помнить. Дети знать имя.

Грамматика хромала, но он понял. Рука медленно опустилась. Он смотрел на меня долго, потом повернулся к залу:

— Хильда! — крикнул он.

Седая женщина подошла, шаркая ногами. Склонила голову, ожидая приказа.

— Дай ей место. Работу. У очага, — приказал Рагнар. Потом мне: — Семь дней. Учись жить здесь. Учись говорить нормально. И молись своим богам о буре.

Он отвернулся. Широкие плечи под туникой — стена, отгородившая меня от его внимания. Разговор был окончен.

Хильда схватила меня за локоть — пальцы, как клещи — и потащила прочь, бормоча что-то недовольное. Я уловила только "лишний рот" и "безумие ярла". Ее дыхание пахло луком и кислым элем.

У меня было семь дней. Чтобы выучить язык получше. Чтобы дождаться бури.

И чтобы понять, как выжить среди викингов, если буря не придет.

На третий день я поняла, что умру здесь. Если не от меча или огня, то от заражения крови.

Утренний туман стелился по земле, превращая двор в призрачное болото. Дыхание вырывалось изо рта белыми клубами, а пальцы уже онемели от холода, хотя солнце едва поднялось над частоколом.

Началось всё с того, что Хильда поставила меня помогать при забое свиней. Точнее, обрабатывать кишки для колбас. Если вы никогда не чистили свиные кишки в IX веке, считайте себя счастливчиком. Это ад, помноженный на вонь и холод.

Я стояла по колено в грязи — смеси крови, нечистот и глины, которая чавкала при каждом движении. Подол грубого платья намок и прилип к ногам как вторая кожа. Руки онемели от ледяной воды, которую приходилось черпать из деревянной бадьи со слоем льда на поверхности. Гудрун — толстая женщина с руками как окорока и лицом красным от постоянной работы у огня — орала на меня. Её голос резал уши, как скрежет ножа по камню. Половину слов я не понимала, но общий смысл был ясен — я работаю слишком медленно.

— Нежная... — она использовала слово, которого я не знала, но тон был презрительный. Сплюнула в грязь рядом с моими ногами, покачала головой так, что её тройной подбородок заколыхался.

Я молча скоблила слизь с кишок тупым ножом с деревянной рукояткой, потемневшей от крови многих забоев. Стараясь не думать о бактериях. Мои руки уже покрылись мелкими порезами от грубой работы — красные полосы на распухших от холода пальцах. В моем времени это означало бы курс антибиотиков. Здесь — возможную смерть от заражения.

И тут случилось то, что изменило всё.

Один из воинов — Эйнар Рыжая Борода — вбежал во двор. Его обычно уверенная походка превратилась в шатающиеся шаги пьяницы. Он держался за живот обеими руками, словно пытаясь удержать внутренности на месте. Лицо серое, как утренний пепел в очаге, на лбу пот, несмотря на холод. Капли стекали по вискам, смешиваясь с грязью на щеках.

Он что-то прокричал — голос был хриплым, срывающимся. Я уловила только "Ингвар" — оказалось, это имя местного знахаря.