Книга Танцующая с волками, страница 194 – Сёстры Нолан

Пир продолжился, с каждой минутой становясь веселее, хотя Оливия не замечала, чтобы анги пили что-то кроме травяного чая, кружкой с которым обнесли и её. Напиток был чуть терпким, но приятным и согревающим, так что вскоре она поймала себя на мысли, что совсем не чувствует холода. Оглядываясь на соседей, она время от времени спрашивала Налу о местных обычаях, но в конце концов сделала вывод, что анги мало чем отличаются от ликантов.

Постепенно еда, которую передавали из рук в руки, начала заканчиваться, а весёлые разговоры превратились в негромкий гул. Анги ждали, нетерпеливо поглядывая на хранительницу, которая вела тихую беседу с пожилой волчицей. Наконец обе встали со своих мест, за ними поднялась вся стая. Оборотни расходились по поляне, образуя большой круг, в центре которого пылали костры.

Нала потянула Оливию в сторону, но когда они проходили мимо Руны, та вдруг сделала знак рукой, и волчица остановилась.

— Мне сказали, нога ходит как раньше?

— Да, спасибо за помощь. — Оливия пыталась выглядеть благодарной и не высказывать недовольства по поводу недружелюбной охраны, которая всё это время бдела за каждым её шагом.

— Хорошо, что всё цело. Людь хрупка, стукнешь раз — и развалится.

Руна хлопнула девушку по плечу и сжала его, но заметив, как скривилось от боли её лицо, заливисто рассмеялась и ослабила хватку.

— Я правда благодарна за всё и хочу как можно скорее вернуться к семье, — заговорила Оливия в надежде, что благодушное настроение хранительницы сохранится после пира, и та велит наконец выпустить её из заточения.

— Это твоя семья?

Руна достала из кармана сложенную фотографию. Казалось, что в эти многослойные юбки можно поместить всё, что люди обычно переносят в дорожных чемоданах.

— Да, — на выдохе произнесла Оливия, разворачивая снимок, что всегда носила во внутреннем кармане рюкзака. Он был одним из любимых: Роуз, словно обезьянка, болталась на руках у Ульриха и задорно смеялась, в то время как Оливия заботливо придерживала дочь снизу, боясь, что непоседа свалится на каменную гальку у реки.

— Как её зовут? — участливо спросила хранительница.

— Роуз, ей четыре…

Оливия запнулась, в панике пытаясь высчитать дату.

— Какой сейчас месяц?

— Инволк, — ответила Руна и, взглянув на полный круг в небе, добавила: — Первая волчья луна года.

— Вот чёрт, уже февраль! — простонала Оливия, понимая, что пропустила пятилетие своего ребёнка и с мольбой взглянула на Руну. — Я должна срочно попасть домой.

— Теперь твой дом тут.

Хранительница махнула Нале рукой, и та утянула за собой оторопевшую девушку. Оливия пыталась вырываться, но хватка волчицы оказалась похожа на стальные оковы. Она провела пленницу среди замерших вокруг анги и остановилась позади всех, по-прежнему сжимая её запястье.

В это время пожилая волчица дрожащей рукой вытянула из складок балахона кожаный кисет. Зачерпнув из него, она бросила горсть порошка в костёр и пламя полыхнуло, взлетев до небес и озарив поляну. В то же мгновение старушка открыла рот, и из её горла вырвался совершенно нечеловеческий рёв. Его подхватили анги, и вскоре весь лес выл и причитал на все лады, заглушая ветер. Кто-то застучал в барабан, отбивая рваный ритм, так что многоголосый хор превратился в завораживающую песню. Старая волчица взмахивала руками, потрясая в воздухе палкой, словно дирижируя. Повинуясь ей, огонь неистово плясал на обуглившихся поленьях. Оливии казалось, что она действительно видит в этом причудливом танце зловещие образы, то вспыхивающие искрами костра, то уносящиеся в небо клубами дыма.