Книга Пшеничная вдова, страница 111 – Данила Скит, Сумеречная грёза

– Сир Родерик прав. Ветер переменчив и силен, не оказались бы лучники совсем бесполезны, – сказал предельно сосредоточенный Реборн, глаз его не упускал ни одной детали, – От камня слишком большое расстояние, едва ли долетит половина.

– Придется довериться ветру. Неважно, каково расстояние, – не переставая улыбаться, ответил Льюис. Как только у него не мерзнут зубы, думал Родерик, – Но с любой другой стороны ветер станет врагом. Иначе никак, Ваше Величество. Стрелы шепчут не просто так, но сегодня они пели. Не скажу за своих ребят, но сегодня ни одна из моих стрел не окончит свой путь, не напившись крови, клянусь.

Прилив наползал на большую тушу молодого кита, терзаемую десятком инаркхов. Некоторые из них полосовали жир, отправляя сразу в рот. Кровь окрасила мелкий песок, сделав багровыми волны. Реборн заметил только одно рыболовное судно – хороший знак, значит, Безумный не успел привести больше. Он насчитал пятьдесят воинов и примерно двадцать строителей. Конечно, инаркхов было больше – львиная доля укрывалась в добротных деревянных шалашах, временном пристанище, выстроенном вокруг храма. Все они охраняли опиум и дурман-траву, спрятанные внутри. Безумный всегда был бережен с инструментом своего поклонения.

Около десяти ездовых скакунов стояли на песке, привязанные к длинному бревну, остальные паслись сверху, там, где росла из травы огромная каменная Глыба. Охраняли их два дозорных и один пастух. С дюжину собак обступили тушу кита вместе с хозяевами, терзая его мертвую плоть. Хорошо, что вокруг стоит смрад дурман-травы, облегченно подумал Реборн, иначе бы эти псы учуяли их обоз несмотря на сильный бриз.

– А вход только один, – сир Родерик с досадой выплюнул травинку, глядя на узкий крутой спуск к побережью, – Он же и выход. Вот и добрались мы до этой задницы, Ваше Величество. Не побоюсь сказать, что во всей смыслах. Так подставиться может разве что дурак. Перебьют по одному, как пить дать, гляньте, какой вид еще с пригорка. Все равно что жареного порося на блюде спустить, а не фунт стали в живот. Атаковать по этой тропке – чистая дурость. С таким же успехом можно бежать голышом по морозу в надежде не отморозить хер.

– Можно попробовать выманить их наверх, но, боюсь, они просто запрутся в храме, – ответил ему Реборн, – Я как-то изучал чертежи храмовых строений, Безумный собирает дождевую воду через дыру в куполе. Вполне возможно, туда занесли и часть припасов, пока не закончена стройка. Безумный оказался не таким уж безумным – этот храм тяжело будет брать. Мы не выдержим даже нескольких дней осады.

– Мы не выдержим и дня, – подбодрил его Льюис, – Если у их лучников будет выход на купол, то нас перебьют в первые же часы. Без особого труда, мой король. Тогда над нами будет шептать только море.

У них будет выход и на купол, и окна в глухом монолите мрамора – то, что храм представлял собой большой мраморный кусок с двумя чашами было лишь иллюзией. Реборн точно это знал – он своими глазами созерцал чертежи потайных комнат, умелых отверстий в мраморе, таких, что появлялись незаметно и снова сливались с камнем, прилипая стык к стыку, дождевых сливов и подземных ходов. Очевидно, в этом храме подземных ходов не было – тот стоял на каменном монолите, но легче от этого не становилось.