Книга Пшеничная вдова, страница 170 – Данила Скит, Сумеречная грёза

– Ты знаешь, что происходит у тебя за кузницей? – угрожающе сдвинула брови Исбэль.

– Вы про Марту? – спросил он простодушно.

– Дрей, неужели ты не испытываешь стыд? Ты тоже поддался влиянию этой женщины?

– Я? Нет, королева Исбэль. Со смерти моей жены единственная женщина, добравшаяся до моей печенки – это наковальня. Не такая уж и большая разница, скажу я вам, тоже не терпит хмельной головы, Исбэль – обреченно вздохнул Дрей, откинув рукой потные пряди седых волос, – Не трогал я Марту. Мальчишки, вон, бегали… а у меня дел полно. Удар.

Исбэль обернулась на молодых парней, дружно нагнувшихся за мешками. Послышалось шуршание падающего в печь угля.

– Ты знал, и не доложил об этом?

– Простите, Ваше Величество, мое дело ковать, а не тратить время на доносы. Ходят они тихо, никому не мешают. Марта, бывает, покрикивает, да ветер быстро уносит. А здесь и вовсе не слышно ничего. Я не слежу, пусть делают, что хотят.

– Ты сказал они – кто это?

– Говорю же, не слежу я, и лиц не запоминаю.

– А есть в замке кто-то, кроме вас, кто не ходил с Мартой на высоту? – с подозрением спросила Исбэль.

– Нет, Ваше Величество, – ответил голос одного из подмастерьев где-то за печкой.

– Думаю, король, – не согласился с ним кузнец.

Впервые Исбэль посетила мысль, что Реборн, возможно, прав в своем остервенелом желании все контролировать. Даже простодушная приветливость Дрея сквозила бесцеремонностью. Он продолжал видеть в ней маленькую девчонку, таскавшуюся на высоту за братом.

Исбэль прикрыла глаза с досады. Три года, три долгих года она опекала Марту, а ее ответная монета обросла пороком, словно плесенью. Очередной удар выдернул Исбэль из хмурых мыслей.

– Для кого этот клинок? Ты сказал, что он капризен и требует очень много времени. Наверное, он предназначен для кого-то особенного?

– Особенный, не особенный… Слышал, Вердану Торрелли пророчат пост десницы короля, тогда можно сказать, что особенный. Но я делал клинки для многих десниц, для меня все едино, – Уивер крепко сжал дородным кулаком молот и Исбэль приготовилась и без предупреждения, – Он хотел этот клинок еще весен десять назад, но ваш отец, король Дорвуд, всегда отклонял заказы северных земель. Говорил, что у них достаточно своих кузнецов, и раз они ими так хвалятся, значит, вполне могут прожить и без южанина.

Бронзовокожий Дрей Уивер провел по обнаженному торсу левой рукой, сгоняя струйками пот, на животе его проступила жирная черная полоса. Исбэль не припоминала, чтобы кузнец когда-нибудь одевал рубаху.

– Ты делал оружие для нашей армии? – спросила она.

– А как же, – ответил Уивер, – Перед войной покойный король наказал сделать сотню свистящих клинков за год. А где это видано, чтоб сотню и за год? Свистящий он один на четырнадцать лун, не меньше, конечно, если делать хорошо, а не коровью лепеху.

– Кому ушли эти клинки? – Исбэль мялась, страшась задать главный вопрос.

– Начальникам стражи, командирам, походным, – пожал большими плечами кузнец, – Кому еще – не знаю. Но помню, один забрал лорд Брендан Лоухерт, прямо своими руками, тут стоял – видел его вот как вас сейчас, а другой сир Тирашир Бондок, за остальными приходил посыльный.

Исбэль выпрямила спину, хоть и сил уже не осталось стоять в этом пекле, она и так уже вся взмокла. На выдохе она произнесла: