Книга Пшеничная вдова, страница 91 – Данила Скит, Сумеречная грёза

Да, Реборн скучал по Глаэкору, но ему нравились местные запахи. Сочные, густые, резкие, наполненные остервенелым желанием жить. Глаэкор пестрел запахом дыма печных труб в селеньях и густым смоляным запахом, оставляющим после себя черные леса с черными, как ночь, стволами костяной осины. Но стоило отойти в сторону – хрустальная чистота родных земель оставляла после себя только тонкие запахи, необходимые ловить с вниманием, сравнимым разве что с вниманием охотника, загоняющего добычу. В Теллостосе добыча сама кидалась тебе в руки: здесь не было черной смолы, окрашивающей мир в темноту ночи, но был резкий аромат лиственного перегноя под ногами, животного пота дикой шерсти, нагретой солнцем хвои и дурманящий запах лесных грибов, стоит только их надломить. И еще краски, но не те, городские, что мозолили глаз и заставляли скучать по серым стенам Гористого замка – животные краски, подначивающие попробовать на язык густоту жизни. Особенно красный и рыжий – самые прекрасные оттенки.

Во вторую половину дня Исбэль сильно не здоровилось, она не смогла ехать на коне и попросилась в повозку. На мешки с пшеницей накидали соломенных матрасов и Исбэль проспала всю дорогу до очередной деревеньки.

– Меня беспокоит ваше здоровье. Предлагаю возвратиться в замок, пока вам не стало хуже, – Реборну пришлось остановить обоз, чтобы забраться к королеве под тент.

– Со мной все в порядке, это не болезнь, – пространно и уклончиво заверила его Исбэль.

Но Реборн настаивал на своем. Тогда королева раздражённо ответила, что у нее просто женское недомогание, это абсолютно нормально и попросила оставить ее в покое до вечера.

Озадаченный Реборн вышел, процессия продолжила свой путь. Признаться, знал он об этом мало. Как-то в детстве, когда ему ещё не исполнилось девять весен, к ним приезжали кузины на день рождения отца. Одна из них ходила то веселая, то плакала все время и походила на дурочку. Точь-в-точь как придворный шут, давно забывший, похоже, все свои шутки и издающий только звуки лесных животных. Мать как-то обмолвилась, что у той женское недомогание и попросила отнестись к этому с пониманием. Мальчишки вняли просьбе заботливой матушки: Реборн бегал за кузиной вместе с троюродниками и отпускал в ее сторону непристойные шутки. До этого, конечно же, лордики выведали подробности у прислуги, чтобы понимать, о чем сочинять курьезные вольности. Бедная кузина просидела остаток праздника в своих покоях и не выходила до самого отбытия. Ни одна деревянная половица не скрипнула под коренастыми женскими ногами в огромном, согреваемом многочисленными каминами замке. Попало тогда всем знатно, особенно – от матери.

Исбэль сильно отличалась от рослых, широколицых и ширококостных женщин севера, да и Реборн уже давно вырос. Отпускать шутки в отношении королевы было бы неуместно, и не совсем прилично. Поэтому предпочел просто дать ей отдохнуть.

– Говорят, полная луна к полноте событий, – в темноте можно было не заметить Исбэль, особенно, если стоишь спиной, но Реборн услышал тихий треск веток даже сквозь отдаленный говор стражи и шипение костров, – Эта луна достойно вместила в себя войну.

– Для войны она немного запоздала, – спокойно ответил Реборн, давно изучающий небо.

Разве ему оставили выбор? Исбэль выгнала его из шатра ещё с полчаса назад. Служанка входила и выходила с полными тазами воды, а Реборн думал, зачем женщинам недомогание, если с ним так много мороки.