Книга Пшеничная вдова, страница 88 – Данила Скит, Сумеречная грёза

– Герда, сидеть. Тихо, – приказал ей Реборн. Та повиновалась.

Старейшина метался от домов к королевским особам и обратно, поэтому все время мешался под ногами. Солдаты грузили на плечи мешки и следовали за мужиками – отцами семейств, тем временем как остальные сгрудились вокруг Исбэль и Реборна и глазели на них через оцепление. Набилось человек двести, мамки качали детей, мужики чесали затылки. Исбэль была в Кричащих Сусликах всего пару раз, и некоторые успели ее подзабыть – густые леса и плодородные земли вокруг давали не много поводов для посещений. К тому же, здесь росло много грибов, кормивших местных почти круглый год.

Дети сосали леденцы. Исбэль таскала с собой ларец, который почти опустел за последние несколько лун – лакомство из тростникового сахара и сока восточных фруктов заставляли ребятню виться вокруг нее, не отлипая. Испуганные мамки, бывало, оттаскивали наглых отпрысков от королевы, но та всегда давала знак страже, чтобы они пропускали детей. И сейчас Исбэль нянькала на руках годовалую девчушку, у которой распустились белесые волоски на голове, делая ее похожей на большой одуванчик. Вот, блеснул леденец в руках, вот, девчушка с интересом взяла разноцветную игрушку и, не глядя, потянула ее в рот. Реборн наблюдал, как округляются глаза у девочки, стало похоже, будто она впервые увидела гуся. Девчушка вынула леденец изо рта и внимательно на него посмотрела, пуская слюни, а потом затолкала его обратно в рот. Исбэль сияла.

– Рррр… – осклабилась Герда.

– Герда, молчать! – рявкнул на нее Реборн.

Та затихла, но продолжала сидеть, напряженная и злая.

– А король-то не мужик! – послышалось из сельской толпы, а потом раздался одинокий хохот, – В штанах его червяк дохлый, слышали?! Даже не шевелится!

Настала гробовая тишина. Захныкал ребенок, высосавший леденец и хотевший еще. Подул резкий ветер, где-то хлопнули ставни раскрытых окон, послышалась отдаленная ругань солдат в каком-то из домов. Видимо, кто-то неудачно споткнулся.

– Кто это сказал?! – взревел Родрик Большеголовый – глава походной стражи и тут же врезался в толпу.

Навстречу ему селяне выплюнули невысокого помятого мужичка. Родрик схватил дурака за шкирку, протащил по грязи несколько метров и бросил прямо под ноги Реборну. Король не стал долго церемониться, взгляд его стал диким, зашуршал меч, вынимаемый из ножен. Благим матом заорала какая-то баба, перепуганные ее криком, заплакали дети, началась суета, толкотня и паника, только мужики стояли молча, кое-кто продолжал чесать затылки: чего галдеть, когда все хорошо и голосить да надрываться, когда уже плохо? Если б дело можно было решить ором, то и они бы надрывали глотки днями напролет, а так… Когда в воздухе блеснуло лезвие меча, наперерез Реборну кинулась Исбэль.

– Мой король, нет! Прошу, не оскверняйте благоденствие смертью! – закричала она так громко, что даже у Лютого заложило уши и тот разлепил глаза.

Девочка на руках Исбэль, казалось, даже не поняла, что происходит – королева зажмурилась и отвернулась, прикрыв ее собой. Реборн остановился.

– Увести ее, – крикнул он раздраженно, но стража уже оттаскивала Исбэль.

– Прошу! Дайте мне с ним поговорить, – молила она, а ребенок вдруг начал плакать, – Только два слова!

В глазах Исбэль было столько отчаянья, что Реборн произнес со сталью в голосе: