Онлайн книга «Знамение змиево»
|
– А потом и гудьбу спрашивали бы! – Ох, Сбынька! – Полная круглолицая девушка упёрла руки в бока. – Ты кого это к нам привёл? – Жалуйте Вояту-новгородца, парамонаря нашего! А это Оксенья – сестра моя двоюродная. Воята смутно припомнил эту девушку – видел в церкви, что ли, на Рождество. В глазах девушек он замечал любопытство, но без недоумения: тут все знали, кто он такой, и многие видели его у Власия. Парень, разумеющий грамоте, – такого чуда тут отродясь не бывало. И то, что это чудо само вдруг явилось к ним на супредки, привело барсуковских в великое смятение. – Ну, заходите, гостями будете! – Оксенья, бывшая тут, как видно, за старшую, показала на дверь бани. Баня была невелика, в ней горели две лучины, на лавках стояли три прялки, подле них лежали три веретена. Оксенья вошла первой, показывая гостям, куда сесть. Воята вошёл без большой охоты – теперь не миновать застрять тут на полночи, и когда искать Устинью? И сейчас-то уж вся деревня спит! Но, едва шагнув через порог и разогнувшись, он увидел ещё одну девушку – она стояла спиной к входу и держала в руках небольшие дощечки, на которых ткут пояски и тесёмки. Ему видна была только её узкая спина, платок и длинная русая коса, но сердце ёкнуло – она! Девушка спокойно продолжала работу, не замечая ни гудьбы, ни суеты, ни того, кажется, что какое-то время оставалась в бане одна. – Устинья! – воскликнула Оксенья. – Ты погляди, кого к нам занесло! Девушка неторопливо обернулась, и Воята увидел те самые глаза – огромные, с густыми чёрными ресницами. Худощавое скуластое лицо, узкий подбородок – Устинья была хоть и не красавица, но в чертах её было нечто и влекущее, и внушающее робость. Не диво, что некий парень от любви чуть не рехнулся и стал у колдуна подмоги просить. – А петух цел? – вырвалось у Вояты. – А у тебя надобность? – спокойно осведомилась Устинья, вовсе не удивлённая таким странным приветствием. – Заново в лес ночевать собираешься? Она ничуть не походила на будущую инокиню, бледную, строгую и отрешённую от мира, что проводит дни и ночи в молитвах; в глазах мерцала весёлая усмешка, да и губы небольшого рта подрагивали, сдерживая улыбку. – Да я так… – Воята с трудом нашёлся с ответом, – поклон передать… что удружил… Устинья наконец не выдержала и фыркнула от смеха. Вслед за ней дружно захохотали остальные девки – едва ли понимая, в чём дело. – Поклон… – заходилась от смеха Оксенья. – Петуху! – А свинье… подарочек… – Уточкам – сапожки, курочкам – серёжки! Смеялся и сам Воята, больше от облегчения, что нашёл Устинью. Наконец все успокоились, гостей усадили, девки поменьше уселись друг к другу на колени – иначе не хватило бы места, в эту баню набились все, кто раньше размещался в трёх. Устинья осталась на прежнем месте и продолжала ткать. – Ну, давай, ещё поиграй! – наперебой просили Вояту. Перед Великим постом девкам хотелось повеселиться. Воята снова заиграл, запел про Морского царя. Все затихли, слушая. Иногда он поглядывал на Устинью и видел, что она тоже слушает, хотя дощечки вращались в её ладонях так же быстро. Но вот песня кончилась. Девки запищали, что, мол, хотим ещё, но негромко: понимали, что пора честь знать. – Давайте теперь вы чего-нибудь расскажите, – предложил Воята. – Кто какие байки про лешего знает? |