Книга Вдова на выданье, страница 77 – Даниэль Брэйн

Олифа, кисти, масляная краска, а выкрасить предстояло триста квадратных метров — на четыре тысячи целковых я выписала чек. Рука дрожала, но виной тому гуляющий в лавке сквозняк, иначе от вони красок и лаков легко задохнуться.

Деньги как вода — были, и вот их нет. Тратить с умом каждый грош, экономить на всем, на чем возможно, и вместе с тем мое заведение не должно своим видом отвращать платежеспособных гостей Царских рядов. Задача невыполнимая, и нервы мои были натянуты словно струны, и в голове навязчиво отдавался их комариный звон.

Каждый день я заезжала проверить, как продвигается ремонт, успокаивала соседей — вонь из моего помещения распугивала клиентов. Я бродила по этажам, примечая декор и обстановку, а после ловила ваньку поплоше и подешевле и отправлялась на рынки или развалы — среди крикливых, размахивающих руками торговок, вечно удиравших из корзинок ошалелых кур, визгливых поросят и ловких карманников можно было сыскать старичков с хитрым взглядом. Я подходила, старичок, прищурившись, кивал на разложенный перед ним на грубой грязной холстине товар, и если я видела…

Удивительно, а может, и нет, может, это так и работает с блошиными рынками, но я находила то, что искала, намного чаще, чем ожидала. Не золото и серебро, не работа великого мастера, случайно попавшая в мешок старьевщика, но действительно любопытная вещь. Я выхватывала взглядом солонку, вазочку, набор вилок и ложек, подставку для салфеток, супницу, поднос и нехотя просила показать, а затем торговалась до хрипоты.

Ни разу я не выдала свой интерес, наоборот, и в довесок увозила еще что-нибудь примечательное. Вечерами, когда малыши засыпали, мы с Парашкой сидели и чистили все, что мне удавалось купить, и по глазам своей старой няньки я видела, что дела мои плохи совсем: день на третий Прасковья, не переставая отчищать солонку, завела разговор про какую-то комаринскую барыню, которая вот так же тащила в дом непонятное всякое, а спустя десять лет и померла, умом окончательно тронувшись.

Но пока Парашка всего лишь пугала меня в своей привычной манере, а не пыталась мне помешать или увильнуть от работы, я кивала и прикидывала, сколько же барахолок мне нужно проведать еще, прежде чем это все окажется на столах у господ, чьи ботинки стоят больше, чем то, что за душой имею я.

Ничего близкого к ресторану средней руки я не создам, мне не хватит на это денег, а в долг мне никто не даст — и правильно сделает. Проклятые занавески пробивали в бюджете брешь в двести целковых, а скатерти, которых мне требовалось около пятидесяти, а салфетки, которых было нужно больше ста, потому что люди — свиньи, и не надо меня убеждать, что дворяне манерам обучены, повидала я уже этих дворян! Либо я только на самый необходимый текстиль заложу полтысячи целковых, либо найду иное решение.

Я нашла, и в один замечательный день, когда весна уже заявила о своем долгожданном визите, но потом передумала и решила еще потянуть, — в день, когда улицы неожиданно замело снегом, я завернулась в свой беззастенчиво украденный Парашкой плащ и отправилась за город.

Пока ленивая лошадь доползла до нужного мне места, ярмарка кончилась, крестьяне разбежались по избам, и мне даже шапочный разбор не достался. Ванька виновато стегал кобыленку и трусил вдоль пустого села, я приказала остановиться и ждать и, обходя глубокие лужи, пошла по домам.