Книга Вдова на выданье, страница 75 – Даниэль Брэйн

— А ничего. Я говорю — ты исполняешь. — Похоже, методы работы с персоналом старого барина ей были по нраву? — А то высеку.

Прасковья подсунула Женечке тарелку, которую тот отодвинул, смекнув, что назревает что-то интересное. Потом посмотрела на меня, покачала головой и промокнула рукавом совершенно сухие глаза.

— А речь-то! — с восхищением признала она. — Как барина покойного слышу!

Я хотела собраться тихо, но понимала, что не получится. Дети сообразили, что предстоит приключение, и не воображаемое, а настоящее, но пока просто смотрели широко раскрытыми глазищами, и я не вытерпела, дала слабину, сказала им, что мы сейчас поедем в новый дом…

Да, в эпоху, в которой мне выпала сомнительная честь теперь жить, малышей держали в ежовых рукавицах. Порка, упреки, унижения, полный игнор за непослушание. Даже сейчас, когда радостный визг выдавал мое бегство с головой, я позволила им быть нормальными детьми: искренними, эмоциональными, открытыми.

Научатся всему, когда придет время. И скрывать чувства, и притворяться, и держать удар, и наносить его. А пока — пока даже такая мелочь, как сборы и переезд, способны сделать их неподдельно счастливыми, я любому запихну в глотку его недовольство.

— Уйми своих паршивцев, Липа! — выкрикнула Лариса, театрально заламывая руки. Она распахнула дверь, даже не постучавшись, и изобразила приступ мигрени. Вроде бы человек должен приспосабливаться к изменчивым обстоятельствам, но Ларисе ни один урок впрок не шел.

Первым желанием было напомнить ей мое обещание. Потом я решила, что мне все равно, это последний час в этом доме. Поэтому я молча и несильно толкнула ее в грудь, чтобы закрыть дверь беспрепятственно.

— Куда ты собралась, Липочка? — мгновенно переключилась Лариса на суету. — Что за подводы возле дома?

— Не твое дело, — бросила я и хотела вернуться в комнату, но потеряла, черт возьми, бдительность.

Лариса была мстительна и сильна, она буквально выволокла меня в коридорчик за волосы, и я сжала зубы, чтобы не заорать и не напугать детей, а Парашка возилась с вещами к нам спиной и ничего не заметила. Теперь я была в уязвимом положении, Лариса швырнула меня на колени, боль от удара была такая, что я все-таки вскрикнула, но потом, увидев перед глазами подходящее место для атаки, без замаха шарахнула Ларису локтем под коленную чашечку.

Все известные мне случаи женских драк были из-за мужиков, думала я, пока мы катались по грязному полу. А нет, пару раз я наблюдала рыночные свары. Сама я не принимала участия, не тот у меня был тогда полет, но выглядело это точно так же — свирепо и бесшумно. Драки из-за сердечных драм напоминали разборки мартовских котов — на публику, с надрывом, драки из-за удачных торговых мест шли молча, и не на жизнь, а на смерть.

— Где ты взяла деньги, тварь? — прошипела мне в лицо Лариса. — Кому продалась, шалава ты подворотная?

Я быстро одержала верх. Отчаяние проигрывает злобе, к тому же злобе матери. Висок горел — Лариса выдрала мне клок волос, и я хотела взять реванш, но не кроваво. Взгляд Ларисы словно говорил — я тоже хочу продать себя кому-нибудь подороже.

«Милый соколик Николенька…»

— Николай дал, — ухмыльнулась я, скромно опуская глазки. На правой скуле будет фингал, откуда умею драться я, понятно, но кто научил купеческую дочку?