Книга Соль и волшебный кристалл, страница 75 – Эбби-Линн Норр

Совещание отец прервал, его сотрудники разошлись по делам конторы, а меня он поручил заботам секретаря. Тот взялся отвезти меня домой. Я сильно перевозбудился, помню, даже расплакался, потому что хотел остаться с отцом, поехать с ним, куда бы он ни собирался. Я давно не видел, чтобы папа был так счастлив. Я чувствовал, произошло нечто важное, и не хотел оставаться в стороне.

Я понимала, каково это. Я ненавидела, когда родители начинали перешептываться или отправляли меня к себе в комнату, чтобы спокойно поговорить. Ничто так не волнует ребенка, как возможность узнать что-то запретное.

– Чтобы утешить меня, отец в укромном уголке показал мне, что принес незнакомец: вскрыл конверт и достал маленький камень, красивый, но необработанный. Пояснил: «Это аквамарин». В нем не было ничего особенного по сравнению с украшениями, которые носила моя бабушка. Я не понял, из-за чего такая суматоха.

«Да, выглядит не очень, сынок, – сказал он, – но твоей маме этот камень очень поможет. Я сегодня же вручу ей дивную вещицу. Оправа есть, ювелир постарался, сделал такую, какая подойдет именно твоей маме. Сегодня он камень отшлифует и закрепит как следует. Мама сможет носить этот камень всегда. И будет гораздо счастливее, вот увидишь».

Отец взял с меня обещание не говорить о подарке маме и вообще никому в семье, особенно брату, потому что тот совершенно не умел хранить секреты. Я обещал. И сам тоже обрадовался и разволновался, потому что мама давно уже была непохожа на себя, почти не говорила и болела от тоски.

– Звучит очень знакомо, – тихо откликнулась я. – Мама очень страдала перед тем, как наконец уйти в океан.

Эмун сочувственно взглянул на меня.

– Жестокая это штука, правда?

Я согласилась.

– Рассказывайте дальше.

– Я поехал домой с секретарем, потому что папа настаивал – если взять меня к ювелиру, все выйдет гораздо дольше.

– Но вручить подарок он так и не успел. – Я знала, что было дальше.

Эмун покачал головой. Глаза его были полны грусти.

– Когда отец вернулся домой с готовым подарком, она уже исчезла и начался шторм. Папа практически сошел с ума, и только теперь я понимаю, в чем причина его безумия.

Он так отчаянно хотел ее найти, что взял меня с собой на «Сибеллен» и набрал как можно больше моряков в команду. Мои бедные дед и бабушка не понимали, что с отцом творится. Бабушку его действия страшно напугали.

Я кивнула.

– Я знаю.

Он умолк и вопросительно посмотрел на меня.

– Знаешь?

Тогда я встала, подошла к столу, где до сих пор лежал дневник Александры, и принесла его Эмуну.

Он взял томик дневника и провел ладонями по кожаной обложке.

– Знакомая книга. – Он говорил так тихо, что я едва разбирала слова. – Я часто видел, как бабушка в ней пишет. Невероятно, что она сохранилась до сих пор. Но Новаки всегда хорошо хранили документацию, а это особенно важное свидетельство эпохи. – Эмун глянул на меня. – Ты его читала? Ты понимаешь по-польски?

Я улыбнулась.

– Нет. Мартиниуш заказал для меня перевод на английский той части, которая касалась событий перед кораблекрушением, потому что я очень хотела узнать, что тогда случилось. Он подарил мне перевод, когда мы с мамой в прошлый раз уезжали из Польши.

– Наверное, он был выдающимся человеком.

– В вашей семье, похоже, изрядно выдающихся мужчин, – негромко произнесла я.