Книга Соль и слезы сирены, страница 70 – Эбби-Линн Норр

Йозеф устремился к поверхности, и я последовала за ним. Когда наши головы показались из воды и я вдохнула легкими воздух, Йозеф сказал:

– Вон там краешек Гибралтара. Видишь?

Я кивнула, хотя мне с трудом удавалось сосредоточиться на очертаниях далекого Гибралтара: звук голоса атланта, зазвеневший в воздухе, проник прямо мне в сердце и душу и задел там самые потаенные струны, играя на них, как на арфе.

Потрясенная чувством, которого не испытывала уже долгое время, я потеряла дар речи. И, опасаясь встревожить Йозефа, скрыла свои эмоции за стеной молчания и невозмутимым выражением лица. Я благодарила небеса за то, что он радостно болтал, пока мы все ближе подплывали к Гибралтару, и испытывала огромное облегчение оттого, что он не ждал от меня ответных реплик.

Мои пальцы нащупали аквамарин, привычно висевший на шее: мне вдруг показалось, что я не заметила, как он потерялся, и я запаниковала. Сжимая маленький прохладный камешек, я успокоилась, а потом поняла, что настала пора удивиться по-настоящему. Я всегда полагала, что сирены не способны испытывать романтические чувства, пока носят самоцвет, но тепло продолжало растекаться в животе и сердце от звуков голоса Йозефа.

Что это значило? Я изучала свои ощущения, буквально препарируя их. Голос атланта оказывал на меня невероятное действие. Нечто похожее я испытывала, общаясь с Матеушем, но были и отличия. Океанос со всеми заботами и чаяниями не спрятался в дальний угол памяти, как это случалось во время циклов спаривания. И одержимости, сосредоточенности на одной-единственной цели не было. Возможно, все оттого, что я стала Государыней… Все так из-за моего нынешнего статуса?

– …Построен был для целей… – рассказывал Йозеф, пока мы подплывали к его жилищу.

А больше всего меня потрясло, что я очарована атлантом, а не человеком.

На маленьком мысу стоял лодочный сарай: окна и двери его были украшены изящными деревянными наличниками, что показалось мне весьма необычным для такого прозаичного сооружения. Человеческими ногами я ступила на каменистый берег, потом поднялась вслед за Йозефом по узкой лесенке и вошла внутрь этого самого сарая, с любопытством озираясь.

Йозеф явно старался отводить взгляд от моего обнаженного тела, и, заметив это, я прикусила щеку, чтобы сдержать улыбку. Значит, некоторые атланты стесняются наготы, как и люди.

– Боюсь, женской одежды у меня тут нет, – пробормотал он, роясь в деревянном сундуке и выуживая оттуда несколько предметов одежды. – Но вот это должно подойти. Мы же не хотим шокировать обитателей поместья.

Перепончатые ладони Йозефа и его стопы-ласты превратились в человеческие. Жабры захлопнулись, а зрачки сузились до нормального размера. Взглянув на него сейчас, на суше, я даже не догадалась бы, что он атлант.

Я взяла у него рубашку на пуговицах и хлопковые шорты и натянула все это на влажное тело. Пока я одевалась, Йозеф отошел за полку, уставленную металлическими коробками, чтобы сменить мокрый костюм на что-то сухое. Когда он появился вновь, на нем красовались вязаный свитер без застежек спереди или сзади и сине-серые брюки, расширенные книзу. Так я впервые познакомилась с модой семидесятых. Многое изменилось с момента, как я стала Государыней.

Мои волосы так отросли, что спускались до колен. Я скрутила их в тугой узел у основания шеи и закрепила тонким локоном с затылка, чтобы убрать со спины и не вымочить одежду.