Книга Соль и тайны морской бездны, страница 3 – Эбби-Линн Норр

– Из тебя получился бы блестящий разведчик, – произнес отец своим слабым голосом. – Отследить почти невозможно.

Йозеф фыркнул и, когда способность говорить к нему вернулась, ответил:

– Я знал, как сделать, чтобы никто не нашел.

Сотрудники отца умудрились обнаружить его – теперь уже штатного океанографа одной из лучших европейских компаний по подъему затонувших судов, – только когда он, вполне успокоившись, позволил упомянуть свое имя в газетной заметке о подъеме судна «Сибеллен».

Йозеф проигнорировал попытки поверенных Клавдия обсудить вопрос наследства. Но оставить без внимания письмо мистера Хеллера не смог: Клавдиус умирал и…

«…Если вы не желаете сожалеть всю оставшуюся жизнь, то немедленно приедете на Гибралтар».

Йозеф был в Гданьске, когда Майра ушла в Балтийское море, оставив на пляже свою плачущую дочь. Затаив дыхание, он смотрел сквозь листву низкорослых деревьев туда, где золотистый песок соприкасается с плотной колючей порослью, отделяющей пляж от проселочной дороги. Он чувствовал себя преступником. Стыд жег его изнутри за то, что он подглядывает за сиренами – матерью и дочерью в сокровенные моменты их жизни, но он должен был узнать. Была ли женщина, внешне так похожая на Бел, но так отличающаяся по характеру, его Сибеллен?

Она выглядела в точности как Бел, обладала теми же формами и ростом, но черты характера отличались. Майра говорила с другим акцентом, утверждала, что ей немного за тридцать, а еще – и это выглядело очень убедительно – что никакой иной жизни, кроме как в Канаде, не помнит.

Йозеф все же внимательно наблюдал за ней, и вот установил в конце концов, что она сирена. Только слишком поздно.

Когда ему удалось смириться с тем, что Майра ушла в океан, возможно, на долгие годы, дальше игнорировать письмо Йозеф не смог. Отказавшись от участия в операции Новака по поднятию очередного судна, сел на первый же рейс на Гибралтар.

– Если сможешь простить своего старого отца, – говорил Клавдиус, – он почиет с миром. Сможешь ли?

Йозеф кивнул и смахнул слезы.

– Как бы то ни было, я тебя прощаю. – Йозеф не стал говорить, что просить прощения Клавдиус должен у Бел и ее народа. Время обидных слов минуло. – Прости, что не появлялся так долго.

Клавдиус тихо кашлянул.

– Хорошо, что мы живем подолгу. Будь мы людьми, я провел бы без сына полжизни. А так, благодарен за счастливые десятилетия до твоего отъезда. – Сила, с которой отцовские пальцы вцепились в его ладонь, удивила Йозефа. – Мы узнали слишком поздно. Ты должен быть осторожен.

На миг Йозеф совсем растерялся. Неужели ослабело не только тело отца, но и его рассудок?

– Отец?

– Лукас, он… – Клавдиус ненадолго умолк, чтобы перевести дух. Было совершенно очевидно, что разговор его утомляет. – Он обнаружил… Но поздно. Слишком поздно для нас обоих.

Йозеф нахмурился при упоминании имени ученого, недоумевая, с чего это речь зашла о нем.

– И что же он обнаружил?

– Нам нельзя постоянно оставаться на суше. Ты должен обещать мне, что будешь плавать в море. Морская вода. Это должна быть морская вода. – В пылу объяснения Клавдиус приподнял голову с подушки.

– Ш-ш-ш, ты разволновался. – Йозеф положил руку на плечо отца. – Я и так плаваю, папа. И всегда это делал. Я очень люблю океан. – Странно было напоминать собственному отцу о своей страсти к воде и жизни в ней. А ведь именно это определяло саму сущность Йозефа, сколько он себя помнил.