Книга Рожденная водой, страница 169 – Эбби-Линн Норр

Немного посидев рядом с Сибеллен, я наконец поднялась и решилась спросить ее, чем она так опечалена: Матеуш – опытный моряк и вполне способен справиться с неблагоприятными погодными условиями не хуже других. Невестка ответила, что дело совсем не в этом. Мол, она, конечно, переживает за Матеуша, когда тот отправляется в длительные путешествия, особенно зимой, но гораздо больше тяготит ее то, в каком направлении развивается ее собственная жизнь.

Я была просто потрясена услышанным и с трудом подавила желание отвесить невестке пощечину за столь вопиющую неблагодарность, как вдруг поняла, что она вовсе не жалуется на свое имущественное или семейное положение, а философствует (подумать только!). Тогда я попросила ее объяснить, что она имеет в виду, ведь мне по-прежнему было трудно осознать, как столь прекрасная женщина с двумя чудесными сыновьями и любящим, богатым супругом может чувствовать себя несчастной.

В этот момент невестка посмотрела мне прямо в глаза, и во взоре ее я прочла до того сильную тоску, что у меня перехватило дыхание. Осмелюсь заметить, дорогой читатель, что Сибеллен крайне редко смотрит кому-либо в глаза. Чаще всего взгляд ее скользит по полам и мебели. И до бесед на отвлеченные темы она снисходит крайне редко.

Но два часа назад она сказала мне: «Знаете, мама, а ведь я хотела дочь». Коротко и ясно. И по глазам ее я поняла, что в сердце этой женщины поселилась какая-то пустота, которую по той или иной причине не могли заполнить ее сыновья. Какие же противоречивые чувства нахлынули на меня в эту минуту! С одной стороны, я сильно разозлилась на Сибеллен за то, что та считала, будто рождение этих замечательных мальчиков было чем-то само собой разумеющимся, но с другой – была огорчена из-за того, что тайное желание этой странной женщины не стало явью (впрочем, грусть моя быстро прошла, ведь что мешало Сибеллен завести еще одного ребенка?).

Тогда я спросила невестку, почему бы той не попытаться еще раз, но глаза ее уже оторвались от моих и снова смотрели в море. «Вы не понимаете, – уронила Сибеллен, будто обращалась не ко мне, а к самой себе. – Мне придется очень надолго уехать, чтобы у меня снова появился шанс родить ребенка».

«Как ни жаль, но я действительно тебя не понимаю, – ответила я. – О чем ты?» Видимо, мне не стоило задавать этот вопрос, потому что Сибеллен встала и отошла к мальчикам. Больше она не проронила ни слова. Я не знаю, раскрыла бы она мне свое сердце, будь я с ней чуть мягче, или нет, но слова ее показались мне до того бессмысленными, что я потеряла терпение, а с ним и надежду выстроить с моей невесткой более теплые отношения.

Господь не одарил меня дочерью, и бо́льшую часть жизни я прожила среди мужчин, в результате чего, вероятно, утратила всякую способность понимать представительниц своего пола, их противоречивые желания и чувства. Но думаю, дело не в этом. Просто моя невестка весьма необычного происхождения и принадлежит к загадочному народу, о странных обычаях которого я никогда не слышала.

Сколько раз я спрашивала себя, почему выбор моего сына пал именно на эту женщину! Почему он не предпочел ей одну из симпатичных паненок, с любой из которых так славно было бы, остепенившись, завести семью?

Я ложусь спать с тяжелым сердцем, уповая лишь на то, что утро вечера мудренее.