Книга Рожденная эфиром, страница 34 – Эбби-Линн Норр

Не передать, как я была рада наконец-то услышать ответ на донимавший меня вопрос, почему я такая, какая есть. И еще я ощутила свою ответственность перед Аими, мамой, эфиром – от меня ожидали многого. А не зря ли? Да, мне ничего не стоило обрести крылья, но в остальном я ничем не отличалась от соседок, ничем не примечательных девушек. Я никогда не видела ни акуна, ни демонов и не имела представления, как они влияют на людей, как проявляют себя.

– Я знаю, что ты призвана способствовать благу всего мира, и потому, – нарушила течение моих мыслей мама, – спрашиваю тебя, уверена ли ты, что брак – предел твоих желаний. Жизнь жены и матери – это обычная женская судьба, но кто мы такие, чтобы навязывать ее тебе? – Она поднесла к губам чашку и отпила глоток горячего чая.

– А если, – рискнула предположить я, – узнать, каково это быть женой и матерью, мне необходимо, чтобы развить собственные способности ханта? Я совершенно не знаю жизнь и людей, не представляю, в чем их уязвимость перед демонами. Какой из меня защитник?

Мама, обдумав мои слова, взглянула на меня поверх своей чашки, сделала еще глоток и отставила ее в сторону.

– Полагаю, твоими устами говорит сейчас мудрость ханта, – она наклонила голову в знак почтения, которое матери редко оказывали своим дочерям. – Я принимаю твой выбор.

– Ты опоздал, – сказала я Тоши. Он вынырнул из густого подлеска, окружавшего маковку моего любимого, нашего с Аими, а теперь нашего с Тоши утеса, и оказался на залитых солнцем камнях. Я ждала его на самом верхнем.

– Прости, – повинился он, переводя дыхание после трудного подъема. – Отец обучал меня определять стоимость выкованных нами мечей. И, поверь, это непросто! Мне приходится проверять в деле каждый новенький клинок – зато по результатам испытаний я теперь могу не только установить цену, но и обосновать ее. Отец понимает, что я скоро заживу своим домом, и старается использовать меня на полную катушку.

Казалось, Тоши жалуется на сурового Кито, но в голосе его звучало столько любви и тепла! Он подошел поближе, вежливо склонил голову в полупоклоне, а потом подскочил и поцеловал меня в щеку.

– Да тебе нравится размахивать мечом! – усмехнулась я. – Никогда не видела тебя счастливее.

– Уверяю тебя, мое счастье, твое общество мне дороже самого замечательного поединка. – Тоши смущенно рассмеялся. – А чем последние дни занималась моя пташка?

У меня замирало сердце, когда он называл меня так. Тоши не знал, что я ханта, и все же придумал для меня это ласковое прозвище. Скорее всего, мои тоненькие кости и невпечатляющий рост были тому причиной, но мне нравилось думать, что это еще и потому, что он каким-то образом чувствовал мою истинную природу.

Мы болтали и смеялись, пока тени не стали чуть длиннее. Тоши надо было возвращаться: наши обязанности – его в большей степени, чем мои, – не позволяли нам проводить вместе много времени. Мы поцеловались на прощание и договорились встретиться через несколько дней.

Я смотрела Тоши вслед, пока его силуэт не пропал за деревьями, а затем повернулась к океану и села, скрестив ноги, на разогретый солнечными лучами камень. Птицы заливались трелями и щебетали без умолку. Я заметила спины двух китов, плещущихся у поверхности. Два пеликана, так близко друг к другу, что их крылья почти соприкасались, пролетели над моей головой. Каждое существо на свете стремилось избежать одиночества. У меня защемило сердце. Мы с Аими давным-давно не играли в лесу. Мы почти не разговаривали…