Книга Рожденная эфиром, страница 36 – Эбби-Линн Норр

– Нет. – Аими удивленно подняла брови, подошла ко мне и коснулась пальцами моего предплечья. – То есть да, ты принимаешь облик птицы, поскольку только им позволено подниматься высоко над землей, туда, где раскинулось царство эфира. Ты можешь коснуться неба, побывать там, где рождаются и живут добрые духи. Эфир питает силой нас обеих, но ты более высокого полета. – На моем лице отражалось охватившее меня сомнение. Сестра вздохнула. – Ты когда-нибудь пыталась обернуться стервятником?

– Что? – Я от растерянности всплеснула руками. – Нет. Какой в этом смысл?

Аими сделала шаг назад.

– Попробуй. Прямо сейчас. Порадуй меня, пожалуйста.

Я опустила руки, представляя себе стервятника и ожидая привычного ощущения тысяч маленьких звездочек, танцующих по телу, – так было всегда с той поры, как я впервые превратилась в птицу.

Но ничего не произошло.

Аими приподняла бровь.

– И?..

Я, недоумевая, посмотрела себе под ноги, затем на сестру.

– Что-то не получается. Почему?.. – Я попыталась снова, и снова неудачно. Ничего не изменилось.

– Грифы – птицы, питающиеся трупами. Существа, которые живут смертью. Хитрые лисицы тоже не против полакомиться падалью, хотя они и хищники. А ханта эфир позволяет принимать облик только не соприкасающихся со смертью существ.

– Но я без труда превращаюсь в сокола, сову и ястреба. Все они убивают свою добычу.

– Конечно, но есть разница. Они охотятся на что-то живое и делают его мертвым, а грифы питаются тем, что уже мертво и гниет. Облик, который ты чаще всего принимаешь – неважно, один, три или пять, – указывает на твое предназначение. Хищные птицы выслеживают жертву, паря над лесами и полями, а ханта летают над мирами и в них отыскивают свою добычу. Птицы обрушиваются с небес на мышей и грызунов. А вы – пронзая пространство – на демонов. Понимаешь, о чем я толкую?

Когда все это дошло до меня, в моей бедной голове воцарился хаос. А сестра спокойно повернулась ко мне спиной и пошла дальше по фиалкам.

– Так и как мне охотиться на этих демонов? Что мне делать с ними? – Я споткнулась, пытаясь догнать ее.

– Не знаю, – она пожала плечами, – но верю, что ты найдешь ответ на этот вопрос. Когда будешь готова.

– И когда это произойдет?

– Когда ты обретешь зрение ханта, я думаю, – Аими наклонилась, срезала куртинку цветов, положила их в корзину, – и ни секундой раньше! – усмехнулась она. – Так устроен эфир. Ответы приходят, но всегда в последнюю минуту. Он будто проверяет, насколько сильна наша воля.

Вспоминая, как Аими сказала мне, что сердце Тоши прекрасно, словно редкая жемчужина, я задумчиво наблюдала за ней. Всегда такая грациозная, всегда немного впереди меня. Уверенная, что эфир не поскупится на знания, когда они понадобятся.

Я сорвала несколько фиалок и добавила их к своим заготовкам букетов.

Мы с сестрой ходили по лесу в полной тишине бок о бок. Я пыталась уложить у себя в голове всю полученную информацию, Аими была погружена в свои мысли – мысли кицунэ. Какими бы они ни были. Из болтавшейся на руке Аими корзины топорщились болотные хризантемы, моя корзина была полна лилий. В уголке притулились фиалки. Мы с сестрой вместе составляли букеты и несколько обязательно дарили соседям – каждый год, с тех пор, как я начала ходить.

Я нарушила молчание:

– А ты помнишь что-нибудь из тех дней, когда еще не стала кицунэ?