Книга Игры, в которые играют боги, страница 238 – Эбигейл Оуэн

Мое сердце подпрыгивает к горлу, пытаясь задушить, но это не страшно, я все равно задерживаю дыхание… а сирены проходят мимо того места, где я съежилась, просунув руку в окно. И даже не смотрят в мою сторону.

Видимо, где-то сейчас уссывается от смеха богиня иронии.

Когда сирены отходят достаточно далеко, чтобы нас не слышать, Джеки бормочет:

– Что это сейчас было, во имя Аида?

– Скорее во имя Зевса. – Надеюсь, этот ублюдок сейчас давится от расстройства. – Быстрее.

Сэмюэл ставит Амира в конец шеренги, а Джеки еще раз перепроверяет их руки, потом подходит к окну, берет за руки Дэ и меня и крепко их сжимает.

«Прошу, во имя любви Аида, пусть я смогу забрать их всех с собой».

Я кладу жемчужину на язык и глотаю. Оставшиеся жемчужины зажимаю в руке.

Вес стольких людей оттягивает мою больную руку – ту, что обжег дракон, – и даже в отсутствие звука у меня из горла вырывается крик, резко обрываясь, когда мы вываливаемся прямо перед последними вратами.

– Где это я? – стонет Дэ.

Меня накрывает облегчением и новым зарядом адреналина.

– Идите за финишную черту, пока сирены снова за нами не явились, – говорю я им.

Потом проглатываю еще одну жемчужину.

Я материализуюсь именно там, где и представляла, – прямо за моими друзьями, стоящими на коленях в центре амфитеатра.

Это был риск, но я решила, что так быстрее, чем красться сюда.

Я стою очень смирно и жду, чтобы сирены закричали, или напали, или еще хоть какой-то реакции.

Ничего.

Они все еще ругаются между собой, а меня как будто здесь и нет.

Я наклоняюсь к Зэю и шепчу ему на ухо:

– Возьми Диего и Риму за руки.

Он отшатывается от меня и хмурится.

– Лайра? – спрашивает он. Не шепотом. Говорит вслух.

Одна из сирен на троноподобном кресле выпрямляется, смотрит на него и чуть сдвигает брови.

– Ты слышала Лайру? – Зэй поворачивается к Риме.

– Кого? – она говорит еще громче.

Наблюдающая сирена садится прямее.

Вот хрень.

«Думай, Лайра, думай».

Сирены уже показали, насколько они быстрые. А мне не удержать всех троих, и нет запасных жемчужин на еще один заход. Мне надо заставить друзей взяться за руки, не устраивая тарарам.

Стоп. Яд.

Зэй ведь получил за Подвиг Геры камень-противоядие от всех ядов? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть песня сирен будет включена в них. За всю мою гребаную жизнь навыки карманника еще не были настолько полезны. В одном из карманов Зэя я нахожу маленькую каменную горошину лаймового цвета.

– Зэй, – шепчу я снова.

– Эй… – Как только он открывает рот, я закидываю противоядие ему на язык, и Зэй слегка закашливается. Эффект немедленный. Он замолкает, моргает и широко распахивает глаза.

– Не двигайся, – быстро шепчу я.

Надо отдать ему должное, Зэй умудряется не дернуться и ничего не говорит. Но та сирена смотрит на него очень внимательно.

– Притворись потрясенным и счастливым, если можешь, и не говори ни слова, – говорю я ему. – Меня они не видят, но тебя – да.

Ладно. Теперь самое сложное.

– По моей команде бери Диего и Риму за руки и крепко держи. – Я обнимаю его за талию.

Сирена на троне внезапно поднимается на ноги и движется в нашу сторону.

– Давай!

Как будто одно это слово включает ее, сирена, шедшая в нашу сторону, внезапно кричит и широко расправляет крылья. Театр взрывается хаосом, все больше сирен вскакивает на ноги и взмывает в воздух. Но хотя бы Зэй, мать его, берет Риму и Диего за руки.