Книга Игры, в которые играют боги, страница 42 – Эбигейл Оуэн

18

И снова к началу

Новый удар колокола заставляет меня отвернуться, отрывая взгляд от глаз Аида и высвобождая подбородок.

Он говорит только одно:

– Этот колокол – сигнал воссоединиться с остальными.

Раскатав рукава рубашки и снова надев пиджак, Аид поворачивается и формальным жестом, который я видела только в кино про ушедшие эпохи, предлагает мне локоть.

И все? Сперва целовать меня до жаркой дымки перед глазами, а потом вернуться к делу?

Я хмурюсь, и он кивает на выставленный локоть. Как только я кладу ладонь ему на рукав, мы исчезаем и снова появляемся на платформе, на которой теперь нет ни еды, ни вещей.

Остальные боги ждут. И снова злобно пырятся.

Зевс фыркает:

– Впервые за два тысячелетия Тигля все поборники получили свои дары.

Он бросает на меня взгляд. Мне кажется или в его глазах просверкнула молния?

Я не понимаю, что впиваюсь пальцами в руку Аида, пока он не накрывает мою ладонь своей. И я заставляю мышцы расслабиться.

– Что с ее туфлями? – спрашивает Гера, оглядывая меня с головы до ног.

– С туфлями? – Один только смешок Афродиты звучит как акустический грех. – Что стало с ее блузкой? – Потом она цокает языком. – Спать с поборниками не запрещено, разумеется, но, Аид, уже? Быстро ты.

Ее поддразнивания напоминают мне о Буне. Опыт подсказывает, что вместо того, чтобы плеваться, краснеть и отрицать, лучше ничего не говорить и принять скучающий вид. Что я и делаю.

Аид легким соблазнительным касанием проводит пальцем по моим костяшкам.

– Это будет не здесь, и это будет не наспех. – Он смотрит на обоих своих братьев. – И мне не придется превращаться в животное, чтобы ее убедить.

О. Мои. Боги.

Вверх по моей шее ползет жар. Вот не мог он тоже просто ничего не сказать? Разве это так сложно?

Воздух трещит от разрядов электричества, легких, но явственных, и мне кажется, Зевс сейчас сорвется. Пока Гера не вкладывает свои пальцы в его.

– Давай не будем, – мягко успокаивает она. – Ты знаешь, он живет ради того, чтобы тебя дразнить.

Через секунду плечи Зевса расслабляются. А потом он делает шаг вперед, чтобы все взгляды сошлись на нем. Он снова главный.

– Вы будете жить здесь, на Олимпе, со своими покровителями, когда не будете участвовать в одном из Подвигов.

Не один и не два поборника морщатся, бледнеют или сглатывают. А вот мое состояние приближается к полноценной панике. Жить… с Аидом. С Аидом.

Зевс не обращает внимания на наши реакции.

– Мы надеемся, что вам понравится на Олимпе. Ваш первый официальный Подвиг начнется завтра.

Жду не дождусь.

Прежде чем я случайно сбалтываю это вслух, перед глазами все снова мигает. Как и в тот раз, когда мы перемещались на Олимп, переход завершается во тьме без звуков и ощущений, кроме предплечья под моей ладонью, – ни давления, ни движения, ничего.

Когда зрение возвращается с резким «вжух», я обнаруживаю себя… Стоп. Где это я? Я обозреваю «утопленную» гостиную огромной квартиры. Это… там, где я думаю? Виды из окон от пола до потолка это подтверждают: я где-то в Сан-Франциско.

– Это твой пентхаус?

– Да. – Его дыхание задевает мои волосы.

– Я думала, поборники должны жить на Олимпе, пока Тигель не закончится.

– И ты живешь. Мы лишь пришли в гости, и это все еще моя территория. Есть разница.

Я начинаю чувствовать, что Аиду нравится наблюдать, насколько правила могут прогнуться под него.