Книга Игры, в которые играют боги, страница 46 – Эбигейл Оуэн

На экране мелькает мое лицо – картинка, когда я, упрямо нахмурившись, стою в храме рядом с Аидом.

– Они пока не нашли на тебя ничего, кроме твоего имени заложницы, – довольно говорит он.

И не найдут. Мое существование было стерто, когда Орден принял меня, а там очень хороши в своем деле.

– Лайра Керес – загадка, – говорит комментатор, – но, думаю, загадка еще большая – почему Аид присоединился к Тиглю.

Я таращусь в экран, и слова вырываются сами собой:

– Почему я?

Аид выключает звук.

– Я выбрал тебя, потому что, когда мы познакомились, ты не отступила и не затрепетала, даже перед богом. – Он откидывает голову на диванную подушку, как будто внезапно устал. – Особенно перед богом смерти.

Я видела, как другие трепещут перед ним и избегают его. Даже боги, чьи взгляды наполнены страхом и каким-то любопытным желанием. Меня никогда не боялись, но я знаю, что такое одиночество в толпе.

И все же: он серьезно выбрал меня, потому что решил, что у меня может быть какой-то шанс? Не чтобы наказать меня, но потому, что ему понравилась моя… что? Наглость?

Я издаю едкий смешок. Я уже на грани истерики, но мне как-то плевать.

– Феликс всегда говорил, что длинный язык доведет меня до беды.

– Феликс? – спрашивает Аид.

– Мой босс в Ордене.

– Ясно.

От его взгляда хочется переминаться с ноги на ногу.

Я не совсем уверена, что верю в причину, по которой он выбрал меня своей поборницей, но, наверное, это хоть что-то. А вот тот факт, что ему был нужен тот, кто не отступит перед богами, внушает опасения.

– Ты уверен, что сможешь снять мое проклятье, если я одержу победу? – спрашиваю я.

Он кивает.

Я думаю об этом. Я никогда не представляла себе будущего без проклятья. Если честно, я никогда не позволяла себе представлять будущее дальше следующего приема пищи. Не потому, что опасалась, что могу умереть в любой момент: наши жизни в Ордене были не настолько опасными. Просто не было причины размышлять о том, что может и не случиться.

Я устраиваюсь на другом конце дивана и подбираю под себя ноги.

– Что за игры?

– Что?

– Игры, в которые я «о, так горда» играть от твоего имени. О чем вообще идет речь? Я так понимаю, веселой партии в блошки вряд ли стоит ожидать.

– Каждое состязание спланировано заранее, утверждено у даймонов и не может быть изменено после того, как начались Подвиги. И природа каждого не раскрывается, пока не наступает очередь соответствующего бога или богини.

Почему у меня ощущение, что это крайне уклончивый ответ?

– А в прошлом? Какими были те Подвиги?

Он отвечает не сразу, как будто раздумывает, сколько можно мне рассказать.

– Очень разными.

Туманно.

– Ну хоть широкими мазками опиши.

– Признаю, в прошлом я уделял этому недостаточно внимания.

Что?

– Тогда почему… – Забыли. На это он уже отвечал так же туманно. – Я планировщица. Я справлюсь лучше, если буду знать, чего ожидать.

– Скорее всего, Подвиг будет строиться вокруг добродетели того или иного бога или богини и их личных сил.

И тут я вспоминаю…

– С какой добродетелью буду ассоциироваться я?

Аид выгибает одну бровь:

– Так ты находишь меня добродетельным?

Ладно, полагаю, это отвечает на вопрос.

– Что еще? – спрашиваю я.

Он думает с минуту.

– В некоторых будет нечто вроде решения головоломок.

Хм-м-м… Головоломки… Смотря какие, но ладно.

– Я видел некоторые: как решение загадки или спасение невинного из беды.