Книга Поместье для брошенной жены, страница 108 – Екатерина Белова

Дафна тянула с ответом, комкая платье пальцами.

— Я его забрал, — неохотно признался Дан.

И замолчал.

Ну что за ребенок такой! Каждое слово клещами вытягивать приходится.

— Где оно? — глухо уточнил Берн.

Все сжалось внутри, слилось в одну маленькую болевую точку. Все еще можно исправить! Он заберет платье, а когда вернется Риш, отдаст его ей. Купит ей дом, большой и светлый, положит на счет денег, чтобы она жила и ни в чем не нуждалась. Они будут видеться иногда, как добрые друзья. Собираться на воскресных обедах семьей. С детьми и… с детьми. Может потом с внуками. Только родная кровь и никого чужого. Она будет выходить на крыльцо в своем жемчужном платье и ласково брать его за руку, чтобы провести в странный холл, полный таинственных теней и солнечных пятен. Те будут скользить по стенам, подобно рыбкам, высвечивая старинные фрески, выложенные из ракушек и камней. Будут покачиваться цветы в окне, переливаясь всеми цветами радуги. Будет умопомрачительно пахнуть лимонным кексом и запеченной с травами и миндалем рыбой. Они будут бродить в старом, нарочито заброшенном саду рука об руку и болтать обо всем на земле, а на солнечной лужайке будут весело играть их внуки. Они купят им по одинаковым золотым браслетам.

— Я его отдал другой вейре в обмен на ночь, — вклинился в страшную фантазию скучный голос сына. — Ей нужно было.

Ей.… нужно было?

Кому ей?

— Кому? — спросил тупо.

Мысль почему-то до конца не вмещалась в голову. Как можно отдать материнское платье в обмен на ночь? Что за чушь? Ночь проводят по обоюдному согласию, а не покупают. А если дарят, то дарят драгоценности, а не поношенные платья.

— А как, по-твоему, я получил дракона? — Дан раздраженно откинул какие-то девичьи тряпки, свалившиеся ему на колени со столика. — Я навестил постель замужней в общем-то вейры, сумевшей инициировать меня одномоментно. Она хотела от меня что-то взамен, потому что муж у нее жмот. Вот я и отдал ей жемчуг с платьем вместе. Пап, ты вообще чего хотел-то? Чтобы я жемчуг своими руками обрезал?

Берн беспомощно стоял посреди собственной развалившейся жизни и совершенно не знал, что делать.

Нет платья. Нет Риш. В доме творится какая-то дичь. Фрески какие-то с драконами сексуального назначения. Ярко, вызывающе и безвкусно. Его дети вообще сошли с ума.

В наступившей тишине насмешливо тикали часы.

«Твое время уходит, Берн, — тикали они. — Уходит, Берн. Уходит, Бе-е-е-ерни».

В окнах горело солнце, комната покачивалась перед носом бесстыдно-розовыми боками, металась Талье, показавшаяся ему вдруг обрыдлой, гадкой и абсолютно чужой. На что он повелся? Баба как баба, шлюховатая к тому же. Ей двадцать всего, а опыта на четырех Бернов хватит.

Его мир менялся прямо на глазах, как картинка в калейдоскопе, хотя он совсем этого не хотел. Он-то думал, что все будет, как с Риш, только без Риш. А вместо этого, Риш, не взяв ни единой жемчужинки, умудрилась забрать весь его мир.

Сад, рыбки, цветник, мирные ночи, расцвеченные голубыми садовыми огнями, ушли вместе с ней…

— А драгоценности? — вдруг разорвал тишину расчетливый голос Талье. — Их ты тоже выкинула?

— Продала, — спокойно сказала Дафна. — Я старье не ношу, а камни-то хорошие. Дорогие. Продала, а деньги на счет положила.

Продала собственную мать. Перевела в ликвидный ресурс ее бессонные ночи, исколотые пальцы, которые наскоро подшивали ее детские рубашки, улыбку, нежность, сказки. Улыбку-то не продашь. А денежки они вот тут, греют стальной дочкин бочок.