Книга Неверный муж Грустной герцогини, страница 110 – Сандра Хартли

Они были чужими, а потому я не удивлялась. Ведь хорошо помнила точно такое же выражение на лице родной матери, которая и смотреть на меня не могла, чтобы не кривиться. Я хорошо помнила её лицо, когда отец принёс меня после ритуала. Ужас, шок, отвращение.

Это женщина, которая любила меня когда-то. Так к чему удивляться реакции и неприятию тех, кто, по сути, никогда меня не любил, или тех, кто даже не испытывал ко мне симпатии?

Думаю, Шон Паркер тоже не смог бы смотреть на меня спокойно. Он знал об узорах, но никогда их не видел. Хотя, даже кузен избегал прикасаться ко мне первое время, а потом привык.

— Мне жаль, Анна, — снова прошептал граф, подавшись вперёд и поглаживая мои волосы.

— Не стоит, Кириан, тайна за тайну, помните. Это всего лишь игра. Мне не нужна ваша жалость - это прошлое. Оно прошло и многому научило. Мне было грустно, когда я была ребёнком, но я уже не ребёнок, а потому мне больше не грустно, — спутанно сказала и, желая закончить разговор, поднялась со стула.

Вместо того чтобы отступить, супруг вскочил, опрокинув свой стул, и привлёк меня к себе.

— Вы не ребёнок, Анна, но вы нуждаетесь в жалости, в понимании, в принятии. Как и все мы. Ни к чему надевать маску холодной герцогини - я знаю, что под ней, — шептал Кириан, прижимая мою голову к своему плечу и крепко удерживая в объятиях.

Из-за его запаха, близости и горячей груди я начала таять, а стена, за которой скрывались эмоции, трещать и рушиться. Чувствуя, как подступают слёзы, я попыталась освободиться от хватки графа.

— Пустите, мне не нужна ваша жалость, пустите, — тихо застонала.

— Нужна, Анна, я точно знаю, что нужна. Не холодной герцогине, а той девочке, которая настолько одинока, что готова считать семьей даже собственных слуг, — шептал Кириан в волосы, не ослабляя хватку.

— Не смейте, вы ничего обо мне не знаете. Они лучше, чем такие, как вы. Вы лживые, жестокие, готовые предать, уничтожить, растоптать. Пустите, — рычала, задыхаясь от сдерживаемых слёз.

— Циничные, беспощадные, гадкие, невоспитанные. Я знаю, Анна, я всё знаю, и поэтому не отпущу, — не отступал граф.

Он крепко прижимал меня к себе, поглаживая спину, волосы и касаясь губами макушки. Это невероятно раздражало.

Этот мелкий мошенник, разрушивший мою тихую привычную жизнь, был последним, перед кем стоило показывать свою слабость. Но именно он, по какому-то злому року, вытаскивал наружу самые грязные и болезненные тайны.

— Что вам нужно? Денег, драгоценности, отписать плантацию? Вы за этим приехали? Эта плантация только моя и приносит хороший доход. Вы ее хотите? Я отдам, — глаза щипало от непролитых слез, а губы дрожали, когда я произнесла эти слова, полные отчаяния, — Только скажите, что вам нужно, чтобы наконец исчезнуть из моей жизни и перестать мучить. Я всё отдам, только бы вы исчезли, Кириан Баксли, — практически провыла, пряча лицо на его груди и чувствуя, как подступает истерика.

Руки Кириана разжались, а меня наконец отстранили.

— Всё? Вы уверены, герцогиня? — уже строго спросил Кириан.

От такой резкой перемены, я даже икнула и перестала всхлипывать.

Похоже, я попала в точку. Мужчина услышал то, ради чего приехал.

Но я и правда готова была отписать ему плантацию, лишь бы больше никогда не видеть.

Кириан Баксли оказался первоклассным мошенником; он сумел забраться под кожу, вывернуть всё наизнанку, а потом предать так, что больно было дышать.