Книга Десять ли персиковых цветков, страница 169 – Тан Ци

Около двух часов я ворочалась в постели, размышляя, влюблена ли я в Е Хуа. Слова Четвертого брата дали мне понять, что связанный со мной брачным договором принц занимает в моем сердце особое место. Поразмыслив, я решила, что могу повременить с разрывом помолвки и посмотреть, что будет дальше. Его странные слова о Мо Юане… Стоило вспомнить, как начинала болеть голова. Я рассудила, что пока не буду спорить с ним на эту тему. Сегодня ночью я буду вести себя как образцовая высшая богиня. Когда я приду к нему за лампой Сплетения душ, то, невзирая на свой высокий статус, первая предложу помириться.

Той ночью, войдя в отведенный Е Хуа зал, я застала его сидящим на каменной скамье во дворе и пьющим вино. На каменном столе стоял чайник из дунлинского нефрита, а под столом валялись кувшины с вином, которые, отражая свет стоявшего сбоку коралла, мерцали ярко-зелеными бликами.

Вчера, когда Колобочек опьянел, Най-Най то и дело сокрушалась, что юный господин, как и его отец, совсем не умеет пить. Мне никогда не приходилось выпивать с Е Хуа, поэтому мне не было известно, правда ли это.

Сейчас у него под ногами лежало – один… два… три… четыре… нет, пять пустых кувшинов из-под вина, однако рука его, державшая чашу, по-прежнему была тверда. Похоже, он все-таки умеет пить.

Заметив меня, принц замер. Подняв левую руку и помассировав висок, Е Хуа медленно поднялся и произнес:

– Ах да, вы пришли, чтобы забрать лампу Сплетения душ.

Он слегка пошатывался. Я тут же протянула руку, желая помочь ему, но принц лишь отстранился и сухо сказал:

– Со мной все в порядке.

Владыка Западного моря отдал в его распоряжение роскошный зал. Место, где он сидел, находилось примерно в ста шагах от дворца.

На лице принца не отражалось и тени эмоций, разве что он стал бледнее, чем раньше. Лицо Е Хуа, обрамленное спутанными черными волосами, рассыпанными по плечам, выглядело изможденным.

Когда он, повернувшись, направился в сторону зала, я последовала за ним, держась на расстоянии в три-четыре шага. Е Хуа был чрезвычайно серьезен. Складывалось впечатление, что это кто-то другой только что чуть не потерял равновесие. Он двигался лишь немного медленнее, чем обычно, и время от времени потирал виски. По всей видимости, принц все еще был пьян, однако старался не показывать этого, что вполне соответствовало его гордому нраву.

В зале никого не было. Я уселась на первый попавшийся стул и, подняв голову, встретилась с его угрюмым выражением лица. Взгляд принца казался мне прекрасным в своей ярости. Его глаза были словно бездонная черная бездна. Когда он не улыбался, его взгляд пронизывал холодом, и, само собой разумеется, в нем сквозила надменность, свойственная всем обитателям Девяти небесных сфер. Хотя я хорошо читала по лицу, читать по глазам не умела. Но сегодня я, как ни странно, долго рассматривая принца, увидела в его глазах разочарование и горечь, что были надежно спрятаны под маской холода.

Е Хуа отвел взгляд. Он долго молчал, затем поднял руку ладонью вверх и что-то неразборчиво произнес. Я непонимающе смотрела на масляную лампу, которая внезапно появилась в его руке. Наконец я с удивлением спросила:

– Это и есть лампа Сплетения душ? Она кажется совершенно обычной.

Е Хуа передал мне лампу и голосом, в котором сквозило полное безразличие, ответил: