Книга Десять ли персиковых цветков, страница 192 – Тан Ци

Мне показалось, что прошло не так много времени, когда принц закончил рисовать, но Колобочек к тому моменту уже уснул у меня на руках. Чэн Юй приблизилась к принцу, чтобы взглянуть на то, что получилось. Не побоявшись выразить недовольство, она удрученно произнесла:

– Я позировала так долго, а вы, мудрейший принц, нарисовали лишь кусочек моих одежд…

С Колобочком на руках я тоже приблизилась, желая взглянуть на рисунок. Левой рукой Е Хуа рисовал ничуть не хуже, чем правой. Если бы Второй брат знал о его таланте, они бы точно сблизились. Мои движения разбудили Колобочка. Мальчик, заморгав, сразу соскользнул на пол. Он посмотрел на портрет, пару раз ахнул и спросил:

– Чэн Юй, а почему тебя здесь нет?

Изначальная владычица с обидой взглянула на Е Хуа.

Мне стало жаль Чэн Юй. Я коснулась ее плеча и примиряюще сказала:

– В последнее время у Е Хуа не так много сил. Он быстро устает, поскольку рисует только одной рукой, так что отнеситесь к этому с пониманием.

Приложив руку ко рту, Чэн Юй прокашлялась и переспросила:

– Не так много сил?

Е Хуа, который в тот момент опускал кисти в полоскательницу, вдруг замер. Я увидела, как узорчатая кисть из белого нефрита в его руке сломалась.

Хм, кажется, я сказала что-то не то.

Колобочек наивно посмотрел на Чэн Юй и потребовал ответа:

– Что это значит? Неужели отец может обнять меня, но не может обнять матушку?

Я сдержанно рассмеялась и отступила назад. Однако не успела я сделать шаг, как вдруг небо и земля поменялись местами. Когда я пришла в себя, оказалось, что Е Хуа перекинул меня через плечо.

Мне стало страшно.

Я негромко велела Чэн Юй:

– Приберитесь на столе и отнесите А-Ли в зал Благовещих облаков. Ему нужно отдохнуть.

Закатав рукава, Чэн Юй ответила, что все сделает. Колобочек, прикрыв ручками глаза, крикнул:

– Похититель, похититель!

Стыдливо потупившись, Чэн Юй зажала рот Колобочку.

Пятьдесят тысяч лет назад, когда мы с Сан Цзи были помолвлены, матушка рассказывала мне, как подобает вести себя молодой жене. Она уделяла особое внимание правилам Небесного дворца, но Е Хуа никогда не следовал этим правилам. Принц был так же молод и порывист, как и Ли Цзин. Я же в силу своей молодости и неискушенности не извлекла из своих отношений с Ли Цзином никаких уроков. Для себя я сделала вывод: раз уж так все вышло, мне остается действовать так, как принято в Цинцю.

Мой Третий брат Бай Ци сочинил песенку, в которой были такие слова:

Мой Третий брат не лишен таланта. В этой незатейливой песенке он точно отразил нравы и образ действий жителей Цинцю.

Желтый свет дворцового фонаря освещал наши переплетенные тени. Шаг принца был быстрым. Когда он собирался свернуть к Платановому дворцу, я изумленно произнесла:

– В Небесном дворце принято соблюдать правила приличия. Разве то, что ты несешь меня на плече, считается приличным?

Он негромко рассмеялся и сказал:

– Если постоянно соблюдать правила приличия, можно упустить много веселого и интересного. Иногда мне не хочется быть благонравным.

Так что мы явились в зал Высочайшего пурпура столь вопиющим образом. Одной рукой он держал мою не самую маленькую тушку, но шаг его был ровным, у принца даже не сбилось дыхание. Увидев нас, служанки немедленно вышли. Самая последняя, залившись багровым румянцем, закрыла за нами двери. Все, что происходило между мной и Е Хуа, было совершенно естественно, служанка раскраснелась лишь по причине своей неопытности.