Онлайн книга «Записки у изголовья. Книга 1»
|
Владыка куда-то протянул руку и сказал: – Думаю, не мешает подсолить. С этими словами ей на лапу в самом деле посыпалась соль. Фэнцзю взвизгнула и очнулась вся в холодном поту. * * * Когда она открыла глаза, первым, кого она увидела, действительно оказался Дун Хуа, но за многострадальную лапку ее держала незнакомая красавица в белых одеждах. На лапку оказалась наложена темная припарка. Красавица разорвала собственную юбку на несколько шелковых полосок в палец толщиной и теперь ловко перевязывала Фэнцзю поврежденную в жестоком бою конечность. Позже Фэнцзю узнала, что это и была та самая знаменитая красавица Цзи Хэн, которая затмевала собой солнце. Узнав, что из-за нее Янь Чиу вызвал Дун Хуа на поединок, она немедленно поспешила на гору Фуюй, стремясь остановить кровопролитие. Однако на полдороге Цзи Хэн свернула не туда, заблудилась и не успела к самому сражению, зато каким-то образом умудрилась попасть в Лотосовый предел Десяти зол, где и застряла с Дун Хуа. Годы спустя, когда Фэнцзю смогла взглянуть на события тех лет беспристрастно, она осознала, что у Цзи Хэн было гораздо больше шансов оказаться предначертанной Дун Хуа любовью. В прошлом Фэнцзю не копала так глубоко. Она просто лежала в объятьях Цзи Хэн и смотрела на сидевшего в двух шагах от нее Дун Хуа. Сердце ее билось быстро-быстро, куда ей было размышлять о чужих делах? К тому времени минуло более двух тысячелетий с момента, когда Дун Хуа спас ее на горе Циньяо. За эти две тысячи лет ближе всего они были, когда Дун Хуа ловил рыбу в пруду на переднем дворе, а она подметала землю напротив; или когда Дун Хуа играл сам с собой в вэйци у лотосового пруда на заднем дворе, а она подметала землю напротив; или когда Дун Хуа неспешно поливал чайные кустики из фарфорового кувшина, а она подметала тропинку напротив… Хотя она никогда не видела Дун Хуа по-настоящему близко, его облик давно был запечатлен глубоко в ее сердце. Его лицо она помнила крепче, чем текст «Сутры сказаний о древности», которую в детстве учитель заставлял читать трижды на дню. Дун Хуа ничуть не изменился. Как и прежде, он был красив и величественен. Разве что потеря большей части духовных сил смягчила строгие черты его лица, отчего казалось, будто владыка только очнулся ото сна. Он безмолвно сидел в стороне, отстраненно следя за тем, как тонкие пальцы Цзи Хэн быстро перебирали огненно-рыжий мех Фэнцзю. Во взгляде его смутно угадывался намек на какие-то серьезные размышления. Цзи Хэн умело перевязывала раны Фэнцзю, однако все красивые демоницы любили носить длинные ногти. Когда она в очередной раз нечаянно царапнула чувствительную шкурку Фэнцзю, лисичка не выдержала и запищала от боли. Дун Хуа часто сражался и пережил немало войн, ранения были для него обычным делом, однако в молодости он никогда не утруждал себя таким кропотливым занятием, как перевязка собственных ран. Наугад взяв несколько полосок белого шелка, он смочил их в дождевой воде, оценивающе на них посмотрел, словно что-то решая, и наконец коротко сказал: – Я сам. Фэнцзю понятия не имела, что у него нет никакого опыта, поэтому доверчиво подошла к нему с заплаканными глазами и обиженно зашмыгала носом. Когда в Лотосовом пределе наступила ночь, от земли поднялся теплый влажный туман. Мягко смешавшись с разноцветным маревом магического барьера, он слегка размыл его края. |