Книга Записки у изголовья. Книга 2, страница 100 – Тан Ци

Минуло много времени, прежде чем она пришла в себя и мягко сказала:

– Я слышала эту песню, но последняя строчка в ней не такая. В ней девушка собирает цветы для приданого. Дева все их соберет, в дар их мужу принесет. Ты нарочно изменил эту строчку, да? Тебе нравилось есть в детстве сладкое?

В пещере ненадолго воцарилась тишина, костер почти догорел. Фэнцзю прислонилась к дереву аньчань. Голос Си Цзэ звучал еще тише, чем ее собственный:

– Наверное, оно бы мне понравилось. Но у меня не было родителей, никто не готовил мне сладости. Наверное, я завидовал, когда смотрел, как другие их едят.

Фэнцзю уже клевала носом, но, когда услышала его слова, сердце у нее сжалось. Она не смогла удержаться и сжала его пальцы. Сегодня вечером она много узнала о Си Цзэ.

– Приготовишь мне как-нибудь?

Услышав его вопрос, она мягко кивнула. Тут до ужасно сонной Фэнцзю дошло, что он не увидит кивок с закрытыми глазами, и она погладила его по руке, как будто уговаривая ребенка.

– Хорошо, я приготовлю тебе сладости. Они получаются у меня лучше всего.

В угасающем свете костра мерцание глициний на стенах пещеры постепенно угасло, восьмилепестковые лотосы в пруду тоже закрылись.

Владыка в пурпурном открыл глаза и посмотрел на лицо спящей девушки. Ее волосы цвета воронова крыла свободно ниспадали до земли подобно черному шелку. Когда волосы не были собраны в пучок, лицо девушки казалось нежным и по-детски невинным. Алый цветок Пера феникса на ее лбу будто раскрыл перья-лепестки, изысканно украшая белоснежное лицо. Это была Фэнцзю, равная ему жена, которую он выбрал.

Однако технику выправления она применила слишком уж небрежно. На таком уровне исполнения магия могла бы обмануть разве что Чачу и других земных бессмертным с низким уровнем совершенствования.

Он погладил отметину в виде цветка у нее на лбу и довел до ума технику выправления. Девушка что-то пробормотала, но не проснулась. Девятихвостому белому лису и алой лисице нелегко дать потомство. То, что Фэнцзю, дитя подобного брака, единственная девятихвостая алая лисица в мире, выросла такой красивой, – на редкость удачное стечение обстоятельств. Какое же отличное у него зрение.

* * *

Но кое-что было странно.

Он не сомневался, что лично поместил душу Сяо-Бай в утробу Цзюйно, но в итоге она вошла в тело Аланьжэ. Ранее он приписывал это ошибкам, допущенным при сотворении этого мира, но сегодня ее душа самостоятельно вернулась в свое первоначальное тело.

Такое, скажем так, не каждый день случается.

Но если предположить, что Сяо-Бай – это Аланьжэ, а Аланьжэ – это Сяо-Бай…

Владыка легко провел пальцами меж бровей Фэнцзю, накладывая сонное заклинание, затем встал и вышел из пещеры с ней на руках.

Рана на плече все еще болела, но к такой боли он был привычен. Это в пещере он охотно притворялся перед Фэнцзю, потому что понял, как любит Сяо-Бай жалеть несчастных. Как бы чудовищно он ее ни рассердил, достаточно показать свою слабость, и любая проблема будет решена. Он не беспокоился о том, что другие бессмертные мужчины воспользуются этой слабостью Сяо-Бай. Даже если бы подобное пришло им в голову, они бы не посмели – слишком боялись потерять лицо. Иногда он правда не понимал: стыд, лицо – все это такой пустяк, неужели для кого-то они настолько важны?