Книга Записки у изголовья. Книга 2, страница 128 – Тан Ци

– Если он случайно забудет меня отблагодарить, ни в коем случае не напоминай ему об этом.

Заметив недоумение на лице Фэнцзю, он, не меняясь в лице, добавил:

– Каждый день делать по одному доброму делу в правилах Западного моря. Мы никогда не просим ничего взамен. Если вы надеетесь получить что-то за вашу доброту, клан будет вас презирать.

До Фэнцзю дошло, и в ее глазах появилось восхищение. Господин Мо кашлянул и быстро сменил тему:

– Давай пока не будем об этом. Я вернулся кое-что забрать из дворца и спросить у тебя: все ли с Шэнь Е в порядке?

Что считалось «в порядке», а что нет? Фэнцзю погрузилась в глубокие раздумья. Шэнь Е последние дни тихо сидел взаперти во дворе Ранней весны и сидел так тихо, что, если бы господин Мо не напомнил ей, она бы и забыла, что у нее дома такой высокий гость. По ее скромному мнению, с ним все было в порядке. Но она не знала, считается ли такой расклад порядком для господина Мо. Поэтому она туманно ответила:

– Ну, он не приходил меня доставать, наверное, с ним все в порядке.

Господин Мо рассмеялся, но смех не коснулся его глаз. Хотя вряд ли бы она разглядела улыбку в его краснющих глазах, даже если бы она там и была.

– Он и не придет первым тебя доставать. С Аланьжэ он так себя не вел, не будет и с тобой.

Эти слова пробудили в Фэнцзю любопытство, и она спросила:

– Я слышала историю о том, что ради Аланьжэ Шэнь Е одним взмахом меча лишил долину Песнопений трех времен года. Об этом все говорят, а значит, слух правдив и он в самом деле весьма дорожил Аланьжэ. Однако всему есть причина и следствие. Сомневаюсь, что подобная привязанность возникла из ничего только после смерти Аланьжэ. В прошлый раз ты рассказал мне половину их истории, не хочешь сегодня рассказать мне вторую половину?

Су Мое полуоперся на спинку стула, посмотрел на распластавшиеся на воде листья лотоса вдали и сказал:

– Вторую половину? Я и сам знаю немного. Всего пару событий, оставивших свой след. – Затем он добавил: – На чем я остановился в прошлый раз? Шэнь Е узнал, что письма ему писала Аланьжэ, пошел к ней в покои для работы и наговорил много чего неприятного?

– «Незнакомцами, врагами, заклятыми врагами и кем-нибудь еще, но те отношения, о которых ты говоришь, между нами невозможны».

Господин Мо холодно усмехнулся:

– Лучше бы он врезал себе в память эту фразу и придерживался своих слов всю оставшуюся жизнь. Для Аланьжэ это стало бы благословением.

В павильоне на мгновение воцарилась тишина. Наконец Су Мое тихо сказал:

– Аланьжэ… ее отношение к жизни… Я прожил десятки тысяч лет и повидал десятки тысяч существ, но никогда не встречал кого-то, кто относился бы к жизни так же спокойно и беспечно, как она.

Беспечность Аланьжэ особенно явно проявилась после памятного разговора с Шэнь Е в покоях для работы. Окажись на ее месте любая другая женщина, обычным делом было бы, если б она, может, и не рыдала весь день напролет, но по крайней мере заперлась у себя на три-четыре дня после жестоких слов, что наговорил ей ее возлюбленный.

Но Аланьжэ вела себя так, будто того разговора вовсе не случилось.

Она не изменила из-за Шэнь Е своему привычному распорядку, ее дни проходили все более неторопливо. Обычно она занималась каллиграфией или смотрела представления, а когда наставник по искусству стрельбы из лука в школе неразлучников уехал домой навестить родителей, она заменила его на несколько дней. Аланьжэ покидала покои каждый день с восходом солнца и возвращалась с заходом. Так она могла уживаться с Шэнь Е, запертым во дворе Ранней весны.