Книга Прядильщица Снов, страница 289 – Тория Кардело

Внезапно по залу прокатился резкий, сладковатый запах озона и разогретого металла. Воздух стал густым, обжигающим; у Али на языке появился привкус меди, а в ушах зазвенели странные звуки, напоминающие одновременно и скрипку, и далёкий бой колоколов. В тот же миг из разломов и трещин зеркал потянулись сотни тонких, разноцветных нитей — они возникали из воздуха и стекла, шуршали по залу, путались в ногах, скользили по полу, как живые. Их стало так много, что пространство сделалось вязким, как толстая пыльная ткань. Возникло ощущение, что за гранью зрения заработал неведомый ткацкий станок, и сама ткань вселенной прямо сейчас переплеталась заново.

Мир трещал по швам — в буквальном смысле: зеркала вокруг неё больше не отражали действительность, а покрывались змеящимися трещинами, с хрустом и звоном рушились, осыпая пол тысячами осколков, каждый из которых мерцал живым огнём воспоминаний. Нити прорастали, тянулись прямо из разломов разбитых зеркал, шурша и трепеща, окутывали всё вокруг, пронизывали зал, вплетая в себя свет, тени и воспоминания.

В этот миг Аля осознала, что стоит не просто среди мёртвых отражений, а в самом сердце ткани мироздания — там, где всё переплетается и размыкается заново. Её дыхание стало частым, чужим, кожу покалывало, изнутри разливался холод, будто льды ломались под ногами, а в груди пульсировала нестерпимая боль от усталости и бессилия.

Что-то менялось. Не просто здесь и сейчас — менялось в самом фундаменте реальности. Аля чувствовала это всем своим существом — клеточка за клеточкой, каждым нервным окончанием. Словно кто-то разбирал и собирал заново саму ткань мироздания. Нити сплетались в воздухе, образуя узоры, которые не вписывались даже в геометрию этого мира, существовали одновременно в нескольких измерениях.

— Верните Романа… Ноктюрна… Прошу! — продолжала кричать она, но голос странно искажался, словно Аля тонула в толще воды. Слова распадались на слоги, на звуки, на вибрации, сливаясь с гулом зала.

Нити продолжали течь из трещин, огибая её, как река камень. Они тянулись к центру зала, где медленно формировалось нечто. Не предмет, не существо — сгусток реальности, узел, в котором сходились все нити. Аля ощущала себя одновременно крошечной и огромной. Песчинкой и вселенной. Каждая клетка её тела вибрировала в унисон с этими нитями, с самой тканью мироздания. Наверное, так должно было ощущаться рождение и смерть звезды — всеобъемлюще, сокрушительно, величественно.

Кто-то коснулся её плеча. Аля вздрогнула и обернулась. Агата стояла рядом, протягивая руку. На её лице снова появилась маска непроницаемого спокойствия, но взгляд потускнел от скорби — живой, человеческой. Такой же, как и у самой Али.

— Его уже не вернуть, — гипнотический шёпот Агаты превратился в усталый и даже почти обречённый тон. — Он сделал шаг, меняющий само мироздание, и не в моей власти это обратить вспять.

Она говорила размеренно, почти механически, но Аля слышала в её голосе дрожь — едва заметную, но несомненную. Прядильщица Снов страдала, но скрывала это за маской сдержанности.

— Нет! — Аля вырвалась из её хватки, отшатнулась. — Вы же можете всё изменить! Вы Прядильщица Снов!

Её крик потонул в грохоте лопнувшего зеркала. Осколки не упали — они зависли в воздухе, медленно вращаясь, отражая искажённый свет нитей. Агата рассмеялась — так же горько и надломлено, как звенели разбитые стёкла вокруг.