Книга Хризолит и Бирюза, страница 102 – Мария Озера

Прошлое стирается. Оно становится таким же неясным, как контуры города под нашими ногами. Только сейчас. Только это дыхание. Только эти губы, ищущие мои.

Где-то глубоко в подсознании шевелится мысль — настойчивая, пульсирующая, но я не могу к ней дотянуться. Не сейчас. Сейчас я просто хочу его. Так, как не хотела никого прежде. Хочу раствориться в нём. Исчезнуть. И повторять это снова, и снова, и снова.

Мы всё ещё двигаемся — медленно, почти по кругу, будто обводим черту между собой и миром. Вокруг всё застыло. Я стою на краю, за которым — пропасть. Тысячи миль пустоты, в которую можно рухнуть. Или взлететь.

Нивар останавливается и обхватывает мое лицо своими ладонями, металл на его пальцах оставляет на моих щеках легкое покалывание холода, но в этот момент пылающая от внутреннего жара кожа полностью нейтрализует это ощущение.

Поцелуй начавшийся внезапно, становится глубже, настойчивей. Я обвиваю его талию руками, прижимаюсь — плотнее, ближе. Между нами всё ещё слои ткани, но они только усиливают жажду, которая вспыхивает внизу живота, но не даёт облегчения. Сердце превращается в пылающий вулкан. Я горю. Я сгораю.

Слезы потекли горячими ручьями по моим щекам. Я крепче сжала пиджак Нивара, впиваясь в его губы, игнорируя свою эмоциональную трещину.

Голова была пустая, а сердце было словно проснувшийся вулкан, который с минуты на минуту должен разразиться потоками магмы. Осознание, что мой отец — кузен императора добивало меня с неистовой силой, не оставляя возможности для существования других мыслей в голове. В этом хаосе эмоций я потерялась, как корабль среди штормового моря. Воспоминания о прошлом, о том, как я смеялась с Жизель, как делилась своими мечтами, теперь кажутся далекими и несуразными. Каждый момент вспоминался с горечью: дружба обернулась предательством, искренность — лжи, а доверие — пустотой. Я ощутила, как поднимается волна отчаяния, готовая затопить все ненужные иллюзии.

В груди было пусто и гулко, а в голове — непроглядная тьма. Я чувствовала себя разбитой, опустошенной, брошенной и обманутой. До меня медленно стало доходить, что это не просто чувство, а моя настоящая жизнь, разрушенная, растоптанная и уничтоженная. Все это время я только обманывала себя, лишь внушала силу, которой на самом деле не обладала. Никакие титулы и богатства не могли исправить предательство, ставшее причиной моего падения. Но, может быть, это и была моя возможность — возможность заново построить себя и свою судьбу.

Нивар прижал меня к холодной колонне. Спине стало так холодно, что я запрокинула руки на плечи мужчины, стараясь скорее ощутить его тепло, а не прохладу мраморного камня. Расценив это жест, как мое нетерпение, граф поднял меня за бедра и оказался между моими ногами, задирая платье.

Я почувствовала, как его дыхание горячо обжигает мою шею, и от этого волнение стало невыносимым. Нивар, казалось, был полон уверенности, его руки уверенно держали меня, как будто я была тем самым уникальным сокровищем, которое он искал всю жизнь. Мозг напрочь отключил все опасения, и я позволила себе погрузиться в этот мгновение, забыв о холоде вокруг.

Поцелуями осыпалась моя шея, мои ключицы и ложбинка над грудью. Я могла только запрокидывать голову пребывая в завораживающем возбуждении и наслаждении. Волосы Нивара были полностью в моих руках, разрушая то, что было создано личными стилистами.