Книга Хризолит и Бирюза, страница 14 – Мария Озера

Её белозубая улыбка — сияющая, почти материнская — на миг согрела меня. Я почувствовала, как незаметно выдыхаю, и только сейчас поняла, насколько была напряжена. Объятия — прохладные, пахнущие жасмином и табаком — сомкнулись на мне. Перья накидки щекотали мне щёку, а голос Жизель звучал будто в голове — обволакивающе:

— Вы же уже познакомились?

Я сделала шаг назад и украдкой взглянула на мужчину, стоящего всё в той же расслабленной позе, как будто никуда не уходил. И тут — накатило. Узнавание.

Это он.

Лицо, глаза. Тот самый, из зеркала заднего вида.

— Вы… — начала я, но Жизель меня прервала.

— Граф Волконский изъявил желание подвести тебя. Очень любезно, правда? — её брови чуть приподнялись, улыбка осталась прежней — мягкой, как шёлк.

Я не ответила. Вместо этого вглядывалась в его лицо, цепляясь за каждую черту. Почему он не представился сразу? Почему просто молчал, позволяя мне гадать? Или… может, я сама была слишком захвачена — подготовкой, страхом, ожиданием, — чтобы заметить очевидное?

Он, между тем, смотрел на меня спокойно, чуть склонив голову, как хищник — с тем самым выражением, от которого у меня холодела спина. Как будто он видел меня всю — до последней мысли. Как будто мы уже знали друг друга. Или должны были знать.

Ты не гостья, Офелия, — тихо напомнило что-то внутри. — Ты — украшение. Игрушка. Приглашение, завёрнутое в бриллианты.

Я заставила себя присесть в лёгком реверансе:

— Офелия Хаас, — выговорила сдержанно, с придыханием, как будто имя отзывалось внутри меня.

Он взял мою руку. Ладонь была холодная. Его пальцы — крепкие, чуть грубые, — сомкнулись на моей, и он не спешил. Поднёс руку к губам, легко коснулся пальцев, не сводя с меня взгляда.

— Нивар Алиссдейр Волконский, — произнёс, будто приговаривал меня к чему-то. И, чуть заметно склонив голову, добавил: — Заяц.

Я замерла. Веки дрогнули. Он знает. Он нарочно это сказал. Он… издевается!

Но лицо его оставалось безупречно спокойным. На губах — тень улыбки. В глазах — насмешка. Или интерес. Или… что-то, чего я не могла расшифровать.

Мир вокруг будто замер, и даже свет из хрустальных люстр стал казаться холоднее.

Нивар выпрямился в своём молчаливом величии и, не глядя на меня, подал локоть. Его жест был безукоризненно вежлив, отточенный до автоматизма — как будто он каждую неделю сопровождал к алтарю юных принцесс. Он развернулся в сторону бального зала, откуда доносился гул разговоров, звон бокалов и неторопливые переливы струнного квартета.

Я озадаченно взглянула на Жизель. Она, всё так же блистая, едва заметно кивнула мне с лёгкой улыбкой, будто говорила: «Вперёд, моя девочка. Пора.»

И я положила руку на его локоть.

Ткань под моими пальцами была холодной, гладкой, как шёлк, прошитый серебром. Он был высоким и сильным — его рука почти не поддалась под моей ладонью. Мы двинулись к залу.

В этот момент из-за колонны, приподнимая алый подол своего платья, на нас стремительно направлялась Криста. Рыжие кудри развевались за спиной, на губах — испуганное «ой, забыла тебя!». Но Жизель мягким движением ладони остановила её — словно дирижёр, управляющий всем этим балом. Криста послушно кивнула и скрылась за дверями зала.

— Желаю хорошенько повеселиться, — крикнула нам вслед Жизель с игривыми интонациями. Но ни веселья, ни облегчения это мне не принесло — только подхлестнуло тревогу. Я непроизвольно крепче вжалась в руку Нивара. Он это почувствовал, я уверена, но не сказал ни слова. Ни жеста, ни взгляда.