Книга Хризолит и Бирюза, страница 231 – Мария Озера

— Разреши, — сказал он, приближаясь ко мне. Голос Идена прозвучал бархатно, с идеальной галантностью, будто он сошёл с портрета: джентльмен, предлагающий руку даме. Я положила ладонь на его предплечье, и под тканью пальто почувствовала, как напряглись мышцы, помогающие удержать мое равновесие.

Я не могла отделаться от ощущения, что он наблюдает за каждым моим движением, словно хищник, выслеживающий свою жертву, и, когда я встала, наши взгляды неожиданно встретились — в его глазах было что-то, что заставило меня смутиться.

Ветер подхватил подол моего пальто, и я чуть покачнулась, пытаясь сохранить равновесие. Он, конечно, заметил это, и его рука дважды стала надежной опорой. Я благодарно кивнула, но его выразительный взгляд говорил о том, что он не просто предлагает помощь — в нем таилась некая игра, навязываемая им мне. Я старалась игнорировать тревожные мысли, фокусируя внимание на сапогах.

Позволив себе, наконец-то, осмотреть его с ног до головы, я отметила, что был одет в серый плащ.

— Неожиданно, я-то думала, твой гардероб состоит исключительно из траура и снега, Иден Герц, — саркастически произнесла я, обгоняя его по лестнице, что вела на крышу.

Мужчина лишь усмехнулся — тихо, почти неслышно — и последовал за мной.

На крыше нас встретил порывистый вечерний ветер, путающий волосы и колышущий края одежды. Город внизу сверкал, словно рассыпались драгоценные камни на чёрном бархате ночи. Я остановилась у самого края, вдохнула холодный воздух, наполненный запахом дождя и камня, и оглянулась на Идена, который, казалось, оставался невозмутимым даже перед такой живописью.

— Признай, — сказала я, опершись о каменный парапет. — Ты любишь смотреть на всех свысока.

— Ошибаешься, — ответил он негромко, не скрывая улыбки. — Я просто привык видеть немного дальше, чем позволяют глаза.

— Загадками говоришь, Герц, — я не сдавалась в попытках подловить его. — Или это способ не отвечать прямо?

— Иногда прямой ответ — худшее из предательств.

— То есть тебе нравится устраивать спектакль? — спросила я, прищурив глаза, намекая на происходящее между нами. Его лицо не выдавало никаких эмоций.

— Спектакль… — усмехаясь, повторил он медленно, как будто пробуя слово на вкус. — Главное — это история.

Я склонила голову и попыталась понять, что же он имеет в виду, но вместо того чтобы погружаться в размышления, я просто рассмеялась. Коротко. Чисто. Как будто сбросила с плеч десятки лет лжи.

— Ладно, — сказала я, глядя прямо в его платиновые от ночного неба глаза. — Тогда расскажи свою историю, Герц.

Он улыбнулся — едва заметно, но в этом лёгком движении губ было столько скрытой силы, будто он собирался вместить в одно предложение целую вселенную. Его взгляд скользнул к горизонту, словно он искал вдохновение среди мерцающих огней города.

— История… — протянул он, подходя ближе. — Её всегда рассказывает не тот, кто жил, а тот, кто выжил. А выживший редко говорит всё.

— Значит, ты выжил? — мгноовенно спросила я, не отводя взгляда.

— Скорее — остался должным.

Я нахмурилась, впитывая его слова, стараясь уловить скрытый смысл.

Ветер гнал тяжёлые тучи прямо к нам, и вскоре небо разверзлось, обрушив на город проливной дождь. Но ни я, ни Иден не двинулись. Мы остались стоять — на краю крыши, будто вода не имела власти над нами. Или, может, как раз наоборот — имела. Но мы не признавали её.