Книга Хризолит и Бирюза, страница 251 – Мария Озера

Хотя, вспоминая вчершний взгляд, что возвышался надо мной, казалось, что такое и правда было возможно. С самого начала складывалось ощущение, что он не тот, кем кажется; что его образ — лишь тщательно выстроенная маска, роль.

— Зачем принцу Вирдумлара убивать меня? — дрожащими руками я подняла чашку чая, ту самую, что попросила подать мне, как у графа.

Под столом нога Нивара коснулась моей, мягко прикасаясь, словно пытаясь передать уверенность и успокоение.

Я посмотрела на него жалобным взглядом, моля о том, чтобы он объяснил, чтобы его слова дали мне хоть малейший ориентир в этом хаосе.

Генерал королевской армии Вирдумлара и художник, организовавший галерею из снятых апартаментов — разве это может быть одним и тем же человеком?

Жизель смотрела на меня растерянно, словно всё, что она строила годами, рухнуло в одночасье. Нивар тяжело выдохнул и размял переносицу указательным и большим пальцем, опуская голову так, что светлые волосы падали на лицо.

— Соседнее королевство Вирдумлар всегда имело натянутые отношения с империей Ренарн, — Нивар поднял на меня свои зеленые глаза. В них читалось беспокойство за мое состояние. Он сделал короткую паузу, наблюдая за моей реакцией, готовый в любую минуту закончить пояснения, если я окажусь на грани срыва. — Особенно эти отношения натянулись до предела, когда лет пятьдесят назад революционер Лазар Герцверд сверг правящую династию и захватил власть, уничтожив род Тисма и всех, кто был приближен к ним.

Моё сердце то и дело пропускало удары, грудь вздымалась, ноздри раздувались от волнения. Нивар заметил это и осторожно пододвинул ко мне плитку молочного шоколада. Я оценила жест, но ком в горле мешал даже сглотнуть.

Взгляд скользнул по застеклённым рамам: солнце сияло ровными золотистыми лучами, не зная, что происходит в этой комнате и внутри меня.

Нивар сидел рядом со мной, его глаза, внезапно потускневшие и лишенные жизненной силы, обращены были на меня. Он молча наблюдал за моими эмоциями, словно хотел вкусить каждое слово, каждое движение.

— Твой дед, Офелия… — граф замялся, давая мне встретиться с его взглядом. — Виктор Хаасбрандт был десницей свергнутого короля Драгана Тисма.

Хорошо, что я сидела, иначе бы мои ноги не удержали меня от эмоций, в которые я попала, услышав данную информацию. Ночью эта информация, что частично поведал мне Нивар, звучала как нечто эфемерное, неосязаемое, практически невозможное, но сейчас, среди белого дня, сказанное мне в лицо, равнялось по меньшей мере удару под дых.

Мой дед. Дедушка.

Это действительно моя фамилия. Хаасбрандт. Иден знал о ней. Он уже знал обо мне. Именно поэтому он спросил о моей фамилии той ночью на крыше клуба. Своей реакцией я лишь подтвердила его догадки.

— Лазар Герцверд расстрелял всю королевскую семью. Твой дед с маленькой дочкой на руках бежал, прося убежища в Ренарне, — Нивар перекинул ногу на ногу. — Некоторое время они прятались, а спустя годы, когда всё, казалось, утихло, Виктор начал активную политическую деятельность в поддержку правящей семьи Ренарна — фон Бентхайм. Больницы, увеличение бюджетных мест в университетах Верхнего города, школа в Нижнем — всё это его заслуга.

Пустота и гордость одновременно сжимали меня изнутри. Я смотрела на Нивара и не могла поверить ни слову. Граф уловил мой взгляд, и я словно ощутила сжатие в его груди. Он смотрел на меня глазами, полными боли и сочувствия, будто молча извиняясь за то, что рассказывает.