Книга Хризолит и Бирюза, страница 249 – Мария Озера

— Я принесла тебе платье, моя дорогая, — сказала она мягко, и её голос разлился по комнате тёплой рекой, ещё прежде, чем она распахнула тяжёлые шторы. Потоки дневного света мгновенно вытеснили остатки сна и мрака.

Передо мной предстало чёрное хлопковое платье с длинными рукавами и строгим белым воротничком. Простое, но изысканное, такое всегда было мне близко. Его скромная длина — чуть ниже колена — придавала уверенности в собственной женственности. Ничего лишнего, и всё же оно подчёркивало линии фигуры

— Господин ждёт вас в столовой, — сказала Елена, помогая мне надеть платье, застёгивая пуговицы на спине с такой заботой, будто боялась поранить.

Я поблагодарила Елену, сделав нарочито-игривый книксен и, крутанулась перед большим зеркалом в позолоченной раме, невольно улыбаясь. Экономка тихо засмеялась, и, довольная своей маленькой шалостью, я последовала за ней по широкой лестнице вниз, туда, где меня ожидал новый день.

Нивар сидел во главе стола, закинув ногу на ногу и вальяжно откинувшись на спинку стула. Его поза дышала ленивым величием, но в этом было больше власти, чем в любом официальном приказе. Он обладал особым обаянием, которое щедро расточал, едва появлялся где угодно. Бесстрашный и уверенный в себе, он словно владел пространством без единого усилия. Дневной свет очерчивал его лицо, подчеркивал резкие скулы и умные глаза, что скользили по листу бумаги, зажатому в окольцованных пальцах. Перед ним стояла чашка молочного улуна — его мягкий аромат — тёплый, с оттенком карамели и лёгкой древесной горечи — поднялся ко мне, едва я переступила порог. Я узнала сразу: мой любимый чай.

Рядом с графом стоял капитан его гвардейцев — высокая, внушительная фигура, словно сошедшая с военной литографии. Его статный рост и крепкая, вымуштрованная осанка излучали спокойную силу. В бронзовой коже и темно-русых волосах сквозил отпечаток испытаний, а карие глаза, исполненные внутреннего огня, казались способными разглядеть истину сквозь любую тьму. На лице лежала печать суровой уверенности — такой, что внушала уважение без слов. Его форма сияла безупречной чистотой: блестящие петлицы, полированная латунь, идеально выглаженные складки — всё говорило о железной дисциплине.

Посреди стола восседала Жизель. Она держала нож и вилку так изящно, словно это были атрибуты дворцового церемониала. Лёгким движением она разрезала хрустящий ломтик бекона, а её спокойная грация наполняла пространство вокруг невидимой аурой. При всём моём желании закрыть глаза на её притягательность, отрицать её было невозможно: Жизель выглядела ослепительно. Волны светлых волос обрамляли тонкое лицо, изумрудные глаза сияли под длинными ресницами, мягкие губы таили соблазнительную загадку. Она походила на портрет кисти известного художника — совершенная, статная, опасно красивая.

Я прошла мимо и, едва заметно кивнув женщине, заняла приготовленное для меня место рядом с Ниваром. Один из молоденьких гвардейцев отодвинул мне стул, приглашая сесть. Этим жестом он заставил Нивара поднять на него полный строгости взгляд, от которого мальчишка смутился и опустил глаза, отходя назад.

Тяжело вздохнув, граф наконец перевел на меня свои светящиеся в дневном свете глаза. Встретившись с ними, я преисполнилась непередаваемой теплотой, что они выражали.