Книга Фальшивая вдова или Наследство на двоих, страница 26 – Вероника Крымова

В ту же секунду тихое сияние, дремавшее в его жилах, вспыхнуло. По линиям шеи, вдоль обнаженной ключицы, там, где расходился ворот рубашки, и дальше – по руке, все еще замершей в воздухе, – заструились, запульсировали живые бирюзовые узоры. Они светились изнутри, как глубинная, сокровенная тайна его существа, вырвавшаяся наружу вопреки воле. Это было похоже на то, как ночное небо внезапно прорезает падающая звезда – прекрасное, стремительное и неотвратимое.

Дерек резко отпрянул, словно обжегшись. Его глаза, еще секунду назад мягкие и задумчивые, расширились от чего-то, похожего на панику. Светящиеся чернила на его коже ярко полыхнули и так же быстро начали угасать, будто он силой воли вновь заточал их вглубь.

– Мне… нужно пройтись. Проветриться, – его голос прозвучал сдавленно и непривычно глухо.

Не глядя на меня, он развернулся и вышел, оставив дверь приоткрытой. Легкий ветерок ворвался в домик, закружив пылинки в узкой полосе солнечного света.

Я осталась сидеть одна, все еще чувствуя на губах сладковатый привкус яблока и призрачное, обжигающее тепло его ладони. Воздух в комнате, секунду назад такой насыщенный и терпкий, вдруг стал пустым и холодным.

Я незаметно задремала, убаюканная тишиной и усталостью. Проснулась от того, что тело затекло от неудобной позы. Вытянула ноги, потягиваясь и разминая затекшие мышцы и увидела, что кто-то накрыл меня мягким, вязаным пледом, пахнущим сушеной травой.

В центре комнаты, у небольшого очага, сидел на корточках Дерек. В его руках дымился простой жестяной чайник, а рядом, на низком табурете, стояла тарелка, полная спелой вишни и нарезанных свежих яблок. Он налил темный, ароматный чай в потертую глиняную кружку и протянул ее мне.

– Долго я спала? – спросила я, с благодарностью принимая напиток, ладони грелись о теплую чашку, разливая по телу приятное тепло.

– Несколько часов, – его голос прозвучал приглушенно, словно он боялся спугнуть вечернюю тишину, наполнявшую домик. – Солнце уже садится.

Я сделала глоток. Чай был крепким, горьковатым, без единой крупинки сахара, но таким согревающим и бодрящим, что я лишь с наслаждением прикрыла глаза.

– Спасибо, – так же тихо, почти шепотом поблагодарила я.

Маг лишь коротко кивнул, его взгляд скользнул по моему лицу, задержался на кружке в моих руках, и в углу его рта снова дрогнула та самая, едва уловимая тень улыбки. Мы молча пили чай, а за окном день медленно угасал, окрашивая стены в золотисто-алые тона закатного солнца.

Тишина в садовом домике была теплой и уютной, как свежий мед. Внезапно уголок пледа, укрывавшего мои колени, сполз на пол. Я потянулась за ним удерживая чашку одной рукой, но маг, сидевший напротив на скрипучем табурете, оказался быстрее. Он молча наклонился, подхватил шерстяную ткань и, не глядя мне в глаза, аккуратно поправил ее на мне, заделав край под мою согретую чашкой ладонь. Его пальцы лишь на миг коснулись моей руки, но от этого прикосновения по коже пробежали мурашки.

Желая разрядить возникшую неловкую паузу, я жестом указала на огонек в очаге.

– Знаете, когда я была маленькой, я думала, что в пламени живут крошечные драконы, – тихо сказала я. – Ваши узоры… они чем-то похожи на их сияющую чешую.

Он поднял на меня взгляд.

– Моя мать… – он начал и замолчал, будто поймав себя на чем-то запретном. Потом все же продолжил, глядя в огонь: – Она говорила, что магия в наших жилах – это не сила, а песня. Песня далеких звезд, что ее породили.