Книга Сбежавшая невеста Дракона. Вернуть истинную, страница 32 – Арина Лунная

— Ты не понимаешь, в какой опасности находишься!

— Я прекрасно понимаю!

Он делает резкое движение, пытаясь схватить меня за руку, но лозы на стенах внезапно оживают, хлестко ударяя его по запястьям.

— Амелия, прекрати это! — он трясёт покрасневшей рукой, а я с трудом сдерживаю улыбку.

— Я сказала, что не уйду! — мой голос звенит в тишине палаты. — Я могу помочь людям. Должна помогать. Могу спасти…

— Спасти всех невозможно! — он перебивает меня, сжимая кулаки так, что костяшки белеют.

Я чувствую, как мои ноздри раздуваются.

— Нет ничего невозможного, Джонатан.

— Одного желания недостаточно!

— Как показала жизнь, — говорю я, медленно выдыхая, — недостаточно и одной любви.

В воздухе повисает тяжёлая пауза. Он знает, к чему я клоню. Знает, что причинил мне боль.

— Всегда есть что-то ещё, Джонатан, — продолжаю я, глядя ему прямо в глаза. — Расчёт, например. Не так ли?

— Амелия! — его голос звучит как предупреждение.

— Что? Разве я не права?

Он делает шаг вперёд, и теперь между нами меньше метра. Я вижу, как дрожит его челюсть, как темнеют глаза.

— Нет, — он говорит сквозь зубы. — И я тебе это докажу.

— Как? Опять обманом? Или новым предательством?

Его лицо искажает гримаса боли, но он быстро берёт себя в руки.

— Ты не понимаешь, с чем играешь. Он… — Джонатан кивает в сторону Серафима, — не стоит твоей заботы.

— А кто стоит? Ты? — я не могу сдержать горькую усмешку.

— Я хотя бы не…

— Не что? Не лгал мне? Не предавал? — мои пальцы сами собой сжимаются в кулаки.

— Я никогда не предавал тебя! — его голос гремит, заставляя Серафима вздрогнуть на кровати.

— Тогда почему я оказалась здесь? — развожу руками, указывая на разруху вокруг. — Почему мне пришлось начинать всё с нуля в свой самый счастливый день в жизни?

Он вдруг замолкает, его взгляд скользит по моему лицу, по моим рукам, по моей позе, такой же боевой, как и у него.

— Ты изменилась, — наконец произносит он тихо.

— Да, — киваю я. — И это уже не исправить.

Мы стоим, словно два клинка, скрещенные в смертельном поединке. Он твёрдый, несгибаемый. Я гибкая, неуступчивая, готовая дать отпор. И ни один из нас не сделает шаг назад.

Серафим слабо кашляет, нарушая напряжённое молчание.

— Может… я всё же уйду?

— Нет! — выкрикиваем мы одновременно, даже не глядя в его сторону.

Кот наигранно лениво фыркает на подоконнике.

— Ну вот, теперь у нас два упрямых осла вместо одного.

Марта вздыхает, продолжая собирать осколки.

— Молодёжь… Всё через драму.

Но мы уже не слышим их. Мы заперты в своём противостоянии, в этой странной войне, где оба одновременно и нападающие, и защитники.

И я не знаю, чем это закончится. Но отступать не собираюсь.

Амелия

Солнечный свет, пробивающийся сквозь пыльные окна, рисует на полу длинные полосы. Я иду по коридору, чувствуя на спине его взгляд. Джонатан. Он уже неделю как тень следует за мной, но больше не пытается навязать разговор. Между все еще нами искрит и каждый взгляд, каждое случайное прикосновение оставляет на коже жгучий след.

Я заворачиваю в палату. Серафим сидит на кровати, осторожно разминая плечо. Его движения все еще скованы, но уже не такие осторожные, как в первые дни.

— Подай бинт, — сухо говорю я, не глядя в сторону двери, но прекрасно зная, что Джонатан там.

Тишина.

Разворачиваюсь и вижу его — высокого, статного, с привычно сжатыми губами. Он стоит, скрестив руки на груди, и его взгляд… Боже, этот взгляд! В нем столько скрытых эмоций, что мне приходится сделать усилие, чтобы не отвернуться первой.