Книга Вторая жизнь Герцогини. Кровь и Дух, страница 88 – Вера Ширай

Он — герцог, воин, мастер Теней. Его уважали, ему подчинялись, его боялись. Но та, кого он звал женой, будто не замечала его вовсе. Он ожидал, что она будет просить о его возвращении, о помощи, писать ему стихи и милые подробности, как другие женщины с которыми он общался до.

Что она задумала? Что происходит в его собственном доме, пока он защищает короля на чужих границах?

Он был зол. Не просто раздражён, не обижен — именно зол. На короля, который не дал ему выбора. Зол на тот факт, что его союз оказался политическим актом, а не осознанным решением. Он ведь сказал, не умолял — нет, — но выражал своё мнение: он хотел жениться на девушке с магией крови. Настоящей, глубокой, древней магией, дарующей связь с землёй, способной брать клятвы, питающей род и крепость. Такой союз дал бы их потомкам силу, которую не даст ни титул, ни золото. Такая девушка смогла бы понять бремя его семьи. Но король решил, что герцог и так выделен милостями.

Герцог был согласен взять жены даже девушку из семьи духовных магов, но с выраженной силой. Вот, например, дар мисс Лиззи, украшения королевского двора, хоть и звучал красиво в балладах, казался ему совершенно бесполезным. Иллюзии, обаяние, чувство удовольствия — это хорошо для танцев, а не для управления землями. И всё же даже у неё была магическая кровь. Магическая.

Он был уверен, что по королевству рассеяны десятки женщин с куда более редкими и сильными дарами — он встретил одного такого мага на востоке. Юноша, худой и молчаливый, одним прикосновением определил опухоль у правителя южного племени. Великий дар. Герцог не сомневался — если искать, можно найти и целителей, и прорицательниц, и ведьм с глазами, видящими прошлое.

А его вынудили жениться на другой. Даже не на средней магичке. Он получил в жёны девушку без заметного дара. Без связи с магией Земли. Без поддержки двора. С красивым именем Оливия.

Но теперь он вынужден был признать — виноват и сам. Он не попытался узнать её, не дал ей шанса раскрыться. Был холоден, суров и требователен. Сознательно оставил ее одну в первые дни их брака. Ему казалось, что она должна трепетать при одном его взгляде, тянуться к нему как к свету, доказывать свою полезность и благодарность. А она… молчала. Жила своей жизнью. И, судя по редким вестям, вовсе не страдала от его отсутствия.

Матушка же писала обо всём, не стесняясь в выражениях. О растратах. О подозрительно вежливом отношении к мужчинам. О праздниках, которые устраивались без его ведома. О том, что Оливия не слушается, не кланяется, не боится.

«Дикарка», — писала герцогиня-мать, — «груба, своевольна, не способна к дворцовому этикету. Посмотри на Лиззи — вот настоящее сокровище».

Он знал свою мать. Знал её манипуляции, её язвительность, её страсть к драме. Любую новость, исходящую от неё, он мысленно делил на два. Иногда на три. И всё же в письмах сквозила тревога — не за титул и не за честь дома, а за что-то более личное.

С госпожой Лиззи у него не было ничего серьёзного. Она — любимая знакомая герцогини-матери, всеми расценивалась как едва ли не идеальная партия. Знатное происхождение, изящество, ум, врождённое умение блистать при дворе и редкий магический потенциал — всё сходилось. Даже он сам, устав от уговоров и доводов, начал поневоле видеть её рядом с собой: на балах, в приёмных залах, в седле во время охот, — достойную супругу в отдалённом, почти абстрактном будущем.