Книга Вторая жизнь Герцогини. Кровь и Дух, страница 89 – Вера Ширай

Их часто намеренно оставляли наедине, будто подталкивая к неизбежному. Сама леди Лиззи, казалось, не возражала. Она принимала его ухаживания с тем взглядом, с которым дамы примеряют дорогие украшения: оценивающе, с долей интереса, но без сердечной привязанности. Он отвечал тем же. Один раз — только один — он позволил себе забыться. Вино, её дар … Он прикасался к ней, знал изгиб её талии, гладкость кожи под тонкой тканью. Его губы касались её щёк, её губ — слишком лично для простого флирта. Дальше этого дело не зашло, он чувствовал, что несмотря на всю радость на душе его сердце оставалось спокойным.

Уже после объявления королевского указа — того самого, в котором говорилось, что герцога пора женить, — леди Лиззи почти открыто предлагала себя. Она не играла в недотрогу, не кокетничала, — она сделала осознанный шаг. Возможно, с надеждой, что всё же станет герцогиней. Но он прекрасно понимал: король не позволит ему жениться на ней. Слишком знатная, слишком магическая, слишком заметная фигура. А забирать её невинность, не предложив ничего взамен, он не мог — не по совести, не по чести. И сам прекратил общение с милейшей леди.

Герцог узнал от сплетников двора, что когда придёт время, ему назначат жену. Ту, чья фамилия известна едва ли за пределами уезда. Девушку из провинции, со слабым, почти потухшим даром, быть может, даже не старшую дочь — не наследницу магической линии. Ему не позволят выбрать сильную жену.

Он даже знал, почему. Оппоненты герцога шептали при дворе, что его влияние на востоке слишком велико. Что его магический потенциал — угроза балансу. Что его земли сравнимы по масштабу с королевским доменом.

Герцог не грустил по леди Лиззи и не искал себе других любовниц. Некоторое время у него были отношения с другой женщиной, она постоянно была с ним, можно сказать была его другом, известная вдова, — та, чьё имя он пообещал забыть сразу после свадьбы, как и дорогу в городской дом к этой леди. Он предложил ей оплатить жильё у моря, обеспечить безопасность и попрощался без особых сожалений. Всё было честно. Вдова была умна и все прекрасно понимала, она не раз жаловалась, что устала от жизни придворной дамы. И он решил, что это знак, помочь ей и себе.

Он дал себе слово быть верным своей жене, даже не испытывая к той ни капли привязанности.

А вот леди Лиззи, находящаяся в замке, рядом с его семьей, с его женой, среди гостей и союзников — тревожила. Напрягала. Что она, чёрт возьми, здесь забыла? Зачем ее пригласили? И ради чего?

И навязчивая мысль не давала покоя… Как со всем этим справляется его жена?

Герцога всерьёз интриговали новости, переданные Ленноксом. Его жена каким-то волшебным образом привязала бедолагу к себе. В письмах Леннокса он сквозь строки уже мог различить большую привязанность и верность жене, чем ему, герцогу и хозяину этих земель. Он никак не ожидал, что его жена — женщина, которую он знал лишь по одной встрече и десятку сухих писем — сумеет убедить, а по сути заставить его ближайшего помощника сопровождать её и служить ей напрямую.

Письма от Леннокса приходили регулярно. Деловитые, почти безэмоциональные. Таблицы, сводки, цифры. Список отремонтированных участков дорог. Перечень приобретённого оборудования. Кому из старост было выдано разрешение на перепланировку амбаров. Кто принят на службу и какие жалования назначены. Феликс чувствовал, что Леннокс сообщает ему лишь сухие факты, избегая подробностей и суждений. Герцог, привыкший к сухости военной канцелярии, не жаловался. Он ценил точность.