Книга Выброшенная жена для генерала дракона, страница 49 – Кристина Юраш

Я смотрела на Аса. Он сидел напротив меня и ждал, когда я начну говорить, но я все еще была под впечатлением. Меня шатало из крайности в крайность. От безмерной благодарности той, за кого в жизни ни разу не заступились, до гордости, которая почему-то чувствовала себя раненой. «Он заступился за меня!» — шептало что-то внутри меня с восторгом, когда я окидывала его мощную фигуру. И тут же на глазах выступали слезы признательности. «Ага! Теперь будешь должна!» — фыркал внутри второй голос. И слезы просыхали. На их место приходил ком в горле.

— Итак, что вы узнали? — спросил Ас, а его глаза смотрели на меня. Кажется, он даже не придал своему поступку значения.

— Я… — взволнованно прошептала я. — Кое-что прочитала… В дневнике дедушки.

— Ты — внучка Артура Сказарда?

— По духу — да, — ответила я. — По крови — нет. Но думаю, он бы меня принял.

Мне было проще так думать. А вот что думал бы по этому поводу сам Артур, я, к сожалению, никогда не узнаю.

— Это было не просто зелье, которое продают в других аптеках, — произнесла я, пытаясь скрыть волнение в голосе. — Это лекарство. Настоящее. Мой дедушка рассуждал так, что те, кто приходят в аптеку, не всегда могут позволить себе доктора. Поэтому зелье должно лечить, а не снимать симптомы. И оно убирает причину головной боли. Какой бы она ни была. И вот еще. Оно было испытано на людях. Там были записи о побочных эффектах для людей. И дедушка сумел их нейтрализовать. Так что для людей оно совершенно безопасно. Единственное, чего он не учел, так это то, что зелье выпьет дракон.

Ас посмотрел на меня пристально.

— Да, на драконах его не испытывали. Поэтому у всех все нормально, а у вас… вот, — сглотнула я. — Я полагаю, что просто у дедушки не было подопытного дракона. Вот и все.

— Драконы вообще редко болеют. Можно сказать так редко, что никогда, — усмехнулся Ас.

Я видела задумчивость на его лице и поспешила спросить:

— Давайте вернемся к нашему зелью. Нам нужно понять причину головной боли. Это было ранение? Магия? Остаток заклинания? — спросила я, ожидая ответа.

Быть может, он прольет хоть каплю света на эту тайну.

Я видела, как Ас сжал кулаки. Так что его перчатки натянулись, словно вот-вот лопнут.

— Если не скажу я, то скажет он, — произнес Ас, а я видела, как генерал отвел взгляд в сторону окна. Его лицо изменилось. В нем не было холода. Была боль.

— Был день… после битвы у Чёрного Ручья. Дождь лил три дня. Земля превратилась в болото. Мы выиграли. Но победа… едва не обернулась поражением, — произнес Ас, сглотнув.

Я затаила дыхание.

— Я шёл по полю, проверяя, нет ли выживших. И увидел его. Мальчик. Враг. Не солдат. Слишком юн. Слишком напуган. Он сжимал в руках обломок меча — не как оружие, а как талисман. Его глаза… Они не смотрели на меня как на врага. Они смотрели… с надеждой. Он был ранен. Я почувствовал, как внутренний голос требует добить его. Но он был таким напуганным, таким жалким. Он дрожал, как мокрый щенок. Я приказал не трогать его. И отнести в госпиталь. «Он не воюет. Он просто мальчишка, которого загнали на войну». Его отнесли в лагерь. И он быстро пошёл на поправку. Его звали Ллойд. Когда он выздоровел, мы его отпустили к матушке. Он благодарил. А ночью… На лагерь напали. Причём, они прекрасно знали, где что и как у нас расположено. Зашли с той стороны, с которой их не особо ждали. Двадцать три человека. Все — по моей милости. С тех пор я больше никогда не проявлял милосердия на поле боя. Потому что понял: честь — не право. Это роскошь. Особенно на войне.