Книга Фантазма. Девять искушений, страница 89 – Кайли Смит

Дорога ли тебе жизнь, как слиток золотой? – гласила подсказка. Видимо, Кейд считал, что дорога.

– Уровень третий. Жадность, – напомнил Блэквелл. – Гири – из чистого золота. Если получится поднять их, можно оставить себе, но это риск. Те, у кого больше всего гирь, падают дальше всех, когда поднимается кто-то другой.

Кейд словно услышал слова Блэквелла – впрочем, скорее всего, он их действительно услышал, и его взгляд метнулся к Офелии. Решительно поджав губы, он принялся подтягиваться вдвое быстрее – вены на его руках проступали столь отчетливо, что казалось, вот-вот прорвутся сквозь кожу. Офелия поспешила вверх по склону – травмированная ладонь была уже почти бесполезна. Тем не менее она карабкалась вверх, медленно и уверенно, и вскоре нашла еще один обруч. Он так глубоко застрял в скале, что Офелия сорвала ногти, пытаясь его достать. Но вскоре гиря оказалась у нее в руках, и хотя Кейд уже добавил вес и поднялся значительно выше нее, когда она отправила обруч вниз, то увидела, как соперник с криком рухнул обратно в туман.

Блэквелл расхохотался от восторга, а ее сердце пронзил небольшой укол вины. Но лишь небольшой.

– Ты почти у цели, – объявил Блэквелл, когда клетка поднялась еще выше. – Осталась одна.

Теперь вожделенный край обрыва виднелся так ясно, что Офелия почти заплакала. Но на этот раз – от радости.

Когда она достала последнюю позолоченную гирю, вдалеке справа появилось еще две клетки, но Офелия не позволила себе задержать на них взгляд. Блэквелл прав – сейчас не время для мягкого сердца.

Я справлюсь, – сказала она себе, сжав от усилий челюсти. – Я искуплю грехи позже. Где-то ждет Женевьева. Я вернусь к ней.

Офелия чувствовала, как рвутся сухожилия на руках, и на угольно-черную землю перед ней брызнула кровь. Тело болело, как никогда в жизни, конечности и мышцы напрягались все сильнее с каждой секундой – она забеспокоилась, что их сведет и они вообще перестанут работать. Но Офелия не прекращала копать, постоянно ощущая рядом присутствие Блэквелла.

С гортанным рыком она вытащила из скалы последнюю гирю и подтянула к цепи. С силой разомкнув обруч, Офелия прикрепила его и бросила в пропасть, чтобы он вытолкнул ее на свободу. Когда внизу, в тумане, послышались крики, Офелия не дрогнула. Она думала только о выходе.

Офелия проползла через портал, еле добралась до входа в обеденный зал и потеряла сознание.

– Давай, – пробормотал глубокий голос, и прохладные руки пробежали по ее лицу, откидывая волосы со лба. – Просыпайся.

Офелии не хотелось, чтобы прикосновения прекращались.

– Ммм, – пробормотала она, пытаясь поднять веки, но они были слишком тяжелыми.

– Я буду лечить тебя, – сказал ей голос.

Она пробормотала в ответ нечто бессвязное, чувствуя кончики пальцев на поврежденной коже рук и ладоней. Там, где он касался ее, пробежала покалывающая энергия, и Офелия тихонько засмеялась.

– Щекотно, – выдохнула она.

Вскоре в ее конечности вернулась сила, а боль утихла так быстро, что воспоминания о ней почти сразу стерлись, – когда Офелия наконец разомкнула веки, на ее лице засияла улыбка, и она посмотрела в изумрудные глаза Блэквелла.

– Кажется, тебя послали небеса, – сказала она, когда в голове наконец прояснилось.

Он насмешливо поднял бровь.

– Какое незнакомое чувство. Давай.