Книга Виктория - значит Победа. Каждому по делам его, страница 164 – Салма Кальк

— Так это ж бесценный человек, — вырвалось у меня.

— Да, но просто так он готов болтать только о том, что интересует его самого. А чтобы он рассказал о чём-то нужном другому — его нужно нешуточно заинтересовать. Деньгами, подарками, какими-то благами.

— Дать возможность болтать, сколько он хочет, и слушателей? — тихонько спросила я.

Потому что я не выпущу из своих цепких лап эту ценную добычу. Мы когда-нибудь расколем Фрейсине, господин граф расскажет нам всё про изобретения Руссо, пройдёт посевная, и тогда я снова вернусь к идее ток-шоу в местных реалиях. И такой человек будет для меня просто бесценен.

— Виктория, вы снова что-то придумали? — смеётся принц.

— Да, придумала. Я знаю, что предложить господину вашему дядюшке. Ему должно понравиться. Господин герцог Саваж уже был однажды у меня на прицеле, думаю, он помнит эту затею. Думаю, господину дядюшке понравится.

Саваж поперхнулся.

— Вы стоите друг друга, вы — и он, — сказал он со смехом. — Хорошо, уговорили. Жанна, связывайся с дядюшкой, и если он не прочь навестить нас сегодня и выпить с нами, мы предложим ему новое интересное знакомство, так и скажи.

Госпожа Жанна вышла, а через некоторое время вернулась со словами — да, дядюшка Гиацинт готов прийти в гости.

И далее мы наблюдали дивное — в портал прошёл, опираясь на трость, невысокий щуплый старичок. Вот да, именно старичок, а ни маркиза, ни графа Ренара я бы не назвала старичками ни при каких обстоятельствах. Безупречно одетый, в тщательно уложенном парике, он тут же принялся со всеми здороваться.

— Рад видеть вас, де Риньи. Думал, вы там уже совсем мхом покрылись, в вашем Зелёном замке, название располагает. А вы, Ренар, признавайтесь, какая нелёгкая вернула вас в столицу, и что сказал о том наш король? Дорогая Жанна, рад видеть тебя в добром здравии, и мужа твоего тоже, а где ваши очаровательные дети? Как в замке? Детям необходимо учиться и набираться манер, а где это сделать, как не наблюдая за взрослыми и подслушивая их разговоры? Ваше высочество, я рад видеть вас целым и невредимым, говорят, там, куда вы ездили, небезопасно. Так, а это у нас кто? Юный Гвискар, тот самый, который… у которого остались двое детей-близнецов, таких же некромантов, как и он сам, да? И представьте меня милой юной даме.

Я уже посмеивалась тихонько, слушая все эти словеса, и понимала — мы договоримся. Поднялась и поклонилась.

— Викторьенн де ла Шуэтт, урождённая де Сен-Мишель.

— Вы мне кого-то напоминаете, очень сильно. Я ещё посмотрю на вас и скажу.

— Скажите-скажите, это очень любопытно, — потому что если этот человек вдруг знал, кто мать Викторьенн, то его свидетельство бесценно.

— Подумаю ещё, — закивал он, и уселся в кресло поближе к камину, и принял из рук госпожи Жанны большую керамическую чашку с гретым вином. — И чего ради такая блистательная компания скучает зимним вечером у камина?

— Отчего же скучает? — усмехнулся маркиз. — Вспоминает дела давно минувших дней.

— И как? — живо откликнулся дядюшка Гиацинт.

— Так вот не можем вспомнить, кому служил батюшка Викторьенн, Антуан де Сен-Мишель. И мог ли он что-нибудь делить с Жермоном Фрейсине.

Дядюшка Гиацинт фыркнул.

— Конечно мог, ещё как! Женщину они делили!

— И что это была за женщина, вы, конечно же, не знаете, — вкрадчиво сказала я.