Книга Виктория - значит Победа. Каждому по делам его, страница 170 – Салма Кальк

— Виктория, ты тот человек, кто может принять меня всего, такого, какой я есть, без остатка и без исключения. И я точно так же готов принять тебя — со всей той силой, какая в тебе есть. И поэтому ни я не собираюсь отпускать тебя никуда и ни к кому, и ты не отпускай меня, да я и сам не уйду теперь уже ни за что.

— Куда ты пойдёшь, — смеюсь, — правда, кто ещё не испугается тебя такого?

Думаю, что много кто испугался бы, а я — нет, я не боюсь. Я восхищаюсь. И он восхищается. И сейчас нет важнее ничего, а все другие дела подождут. И другие люди подождут, и даже король.

А с тем, что там наворотят без нас, мы потом придём и разберёмся.

Наутро меня будит стуком в дверь камеристка Клодина и говорит, что снова ожидают, нужно собираться. Что ж, поспим когда-нибудь потом. Открываю глаза, понимаю, что Эмиль сбежал, пока я спала, снимаю все запоры и приветствую появившуюся хозяйку дома.

Пока меня умывают, кормят и одевают, я слушаю последние новости. Оказывается, Фрейсине ещё не пришёл в себя, короля занимает его высочество Анри и его дипломатическая миссия, а меня ожидают в гостиной. Мне очень любопытно, кто там, но госпожа Жанна только посмеивается и молчит.

Я в задумчивости — какое платье выбрать. Вроде бы надевать одно и то же два раза подряд нехорошо, может быть, я сегодня буду обычной здешней вдовушкой? Госпожа Жанна подключается, рассматривает содержимое моего сундука…

— Вот это, Викторьенн. Строго, скромно, и при том совершенно невозможно не обратить внимание.

Это чёрное платье Амедео сшил мне по мотивам того, первого. Но ткань существенно дороже, и её мягкий блеск просто завораживает. И кружево цвета слоновой кости тоже дорогое и затейливое, и немного расшито мелким золотистым бисером, это уже я сама придумала. В зеркале отразилось что-то мягкое и тёплое, хоть и чёрное.

Дальше просто — камею на лиф, жемчуг в уши и декольте, кружевную косынку сверху, макияж минимален, можно отправляться.

В гостиной меня поджидал Эмиль — тоже весь строгий и торжественный. Мог бы предупредить, нет? Я так на него смотрю, что он смеётся.

— Виктория, мне удалось договориться о ранней аудиенции у человека, который обычно утром не принимает никого и никогда. Поэтому я не тратил время на то, что можно обсудить в процессе или позже. Скажи, у тебя ведь близко те невероятные украшения, которые ты привезла из дома своего отца и насчёт которых тебя остерегал господин граф?

— Да, конечно, — киваю, ничего не понимаю.

— Там ведь было кольцо? Такое, с цветочком?

— Было, верно.

— Надень.

— Но… — нет, я не понимаю.

— Повернёшь цветком внутрь. И будешь прятать руку, но она у тебя ещё не зажила до конца, поэтому никто не удивится.

Я взглянула на ладонь и с удивлением обнаружила, что порез затянулся совсем. И ночью ладонь не беспокоила меня совершенно. Регенерация? Ещё что-то? В любом случае, спасибо всем местным высшим силам, собираемся, идём.

Эмиль провёл меня куда-то тенями — незнакомый, но снова весьма пафосный коридор.

— Это дворец? — спросила я шёпотом.

— Именно, — кивнул Эмиль. — Мы идём к той принцессе, имя которой тебе вчера назвал господин Гиацинт.

— Та самая принцесса Агнесс? — я даже затормозила посреди коридора.

— Ты же сказала, что готова беседовать с ней.

— Верно, да. Я должна.