Книга Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 4, страница 95 – Мосян Тунсю

– Ты!!!.. – в гневе выплюнул Мобэй-цзюнь.

– И что – ты? – повторил за ним Шан Цинхуа. – Опять за своё «как ты смеешь»? Вот увидишь, ещё как посмею! Получи!

Выпалив всё это, он закатал рукава и занёс кулак, целя в смертельно бледное лицо Мобэй-цзюня. Его зрачки будто метали ледяные лезвия, но Шан Цинхуа больше не боялся – он замахнулся вновь.

Мобэй-цзюнь машинально отвернулся, но почувствовал лишь, как натянулась кожа лица.

Незнакомое ощущение – жжение и лёгкая боль, но вовсе не от ожидаемого удара.

Шан Цинхуа двумя пальцами защипнул кожу его щеки, с силой оттягивая её:

– Ну как, больно?!

Что и говорить, это чертовски отличалось от того, что на самом деле собирался сделать этот старик: он и правда хотел избить Мобэй-цзюня, пользуясь его беспомощностью. А так – пощипал за щёчку, и всё? Как ни посмотри, сплошное разочарование!

Но тут уж ничего не попишешь… на это лицо у него попросту не поднималась рука!

– Ты – мертвец! – припечатал Мобэй-цзюнь, но из-за оттянутой щеки слова вышли смазанными.

– Надо же, угрожает даже в подобном положении, – хохотнул Шан Цинхуа. – Папочка готов признать, что у тебя есть яйца!

Он ущипнул Мобэй-цзюня за другую щёку и потянул в разные стороны. Затем, напротив, свёл руки, заставляя кожу морщиться у носа, – теперь благородные черты холодного и недосягаемого владыки северных земель были обезображены его плебейскими руками.

– Ну что, всё ещё не больно? – повторял Шан Цинхуа снова и снова.

Мобэй-цзюнь не изменил своей гордой и несгибаемой натуре, однако он ничего не мог поделать с физиологической реакцией тела – в уголках его глаз заблестели слёзы.

– …Больно? Вот это правильно! – обрадовался Шан Цинхуа и выпустил щёки Мобэй-цзюня из своих лапок. – Когда ты непрестанно бил меня, мне было в десятки раз больнее! Я всего-то лишь легонько ущипнул тебя за щёчки – и что? Неженка!

Заслышав это презрительное «неженка», Мобэй-цзюнь побледнел от злости, на щеках проступили синеватые и красные отметины – вот уж воистину ошеломляющее зрелище.

На самом деле Шан Цинхуа был порядочным трусом. Несмотря на то, что это преступление, совершённое под влиянием порыва, принесло ему сиюминутное удовлетворение, он не без оснований опасался, что, придя в себя, Мобэй-цзюнь тотчас развеет его прах по ветру.

Едва лицо Мобэй-цзюня вернулось в нормальное состояние, его выражение сказало Шан Цинхуа, что на самом деле… на самом деле… В общем, едва взглянув на него, Шан Цинхуа поспешно отряхнулся и сорвался было на бег, но его остановил повелительный окрик:

– Ни с места, если хочешь и дальше ходить своими ногами!

И Шан Цинхуа подчинился – чисто по привычке.

– Ваше Величество, на сей раз я и правда ухожу, – отозвался он, не отваживаясь обернуться.

– Замолчи и вернись немедленно!

– Отныне не ищите меня, даже если будете гневаться, – продолжил Шан Цинхуа, не обращая внимания на его слова. – Ведь теперь я уйду туда, где вы не сможете меня разыскать – не тратьте сил понапрасну. Так что прощайте, Ваше Величество.

– Если осмелишься уйти сейчас, впредь не показывайся мне на глаза! – проревел ему вслед Мобэй-цзюнь.

Шан Цинхуа остался глух к его зову.

Сделав ещё пару шагов, он добавил напоследок:

– И всё же я рад был встретить вас. Вы и впрямь… намного красивее, чем я мог себе вообразить!

Его переполнял искромётный восторг – совсем как в тот самый момент, когда он описывал первое появление Мобэй-цзюня в сюжете.