Книга Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 4, страница 96 – Мосян Тунсю

«Надо же, я, похоже, по-настоящему привязался к персонажу, вышедшему из-под моего пера, – внезапно осознал он. – Однако мы расстаёмся – а с разлукой исчезнет и это чувство».

* * *

Теперь у Шан Цинхуа оставался лишь один вопрос: и где же обещанная «скорая разлука»?

Почему аж месяц спустя после того, как Система подгрузила приложение «Возвращение домой», он всё ещё болтается без дела в мире «Пути гордого бессмертного демона»?

За это время он не раз открывал то самое окно, в прострации созерцая кнопки: красную 【Да】 и зелёную 【Позже】 – и в итоге всякий раз выбирал правую, выходя из интерфейса Системы.

Позже, позже, всё время позже – он уже и счёт им потерял…

Шан Цинхуа валил всё на прокрастинацию – корень всех зол.

Он покамест не мог вернуться на хребет Цанцюн – а то, чего доброго, горящий жаждой мести Мобэй-цзюнь из-за него осадит пик Аньдин. Половина накоплений Шан Цинхуа хранилась в пещере на его родном пике, другая же – в резиденции Мобэй-цзюня на северных рубежах мира демонов, а потому, хоть на протяжении этого месяца Шан Цинхуа, казалось бы, вёл вольную жизнь, на самом деле ему приходилось питаться ветром и укрываться росой, трясясь над каждой монеткой, – не будь он совершенствующимся, его было бы не отличить от обычного бродяги.

Проболтавшись так около месяца, Шан Цинхуа неожиданно наткнулся на некую праздно странствующую по миру парочку – учителя и ученика.

Осознав, кто они такие, он был вынужден протереть глаза, дабы убедиться, что ему не мерещится. Лишь полминуты спустя он наконец уверился, что молодой обладатель гордой осанки и изящных манер, облачённый в простую холщовую одежду, с бамбуковой удочкой на плече и большой плетёной корзиной для рыбы в руке – Ло Бинхэ; и ещё полминуты ему понадобилось на то, чтобы осознать, что его учитель с коробом для еды в руках, всё с тем же упорством строящий из себя возвышенного небожителя, – не кто иной, как бессмертный мастер Шэнь, глава пика Шэнь Цинцю.

«Подумать только, ради того, чтобы наслаждаться красотами природы, изображая отшельников, вы бросили Мобэй-цзюня на произвол судьбы в мире демонов, из-за чего мне пришлось вступаться за него самому! Что за собачья у меня доля!»

Хотя от этой мысли в душе Шан Цинхуа всколыхнулась волна возмущения, он, невзирая ни на что, рад был видеть этих двоих – в особенности после того, как ему не удавалось толком поесть много дней кряду. Вот только не надо брызгать слюной, вопрошая, на кой ляд вообще совершенствующемуся пища, – уж поверьте, он вдоволь хлебнул этого в разделе комментариев; но сами посудите, что за радость в вечном голодании? В конце концов, он ведь не с пика Кусин, так с какой стати он должен изображать из себя аскета?

Однако, похоже, внезапное явление Шан Цинхуа нарушило пасторальную идиллию, из-за чего Ло Бинхэ бросал в его сторону отнюдь не доброжелательные взгляды. В присутствии учителя он был вынужден скрывать своё недовольство, и всё же, когда Шэнь Цинцю, обменявшись приветствиями с давним другом, пригласил его зайти к ним поболтать, лицо Бин-гэ явственно потемнело.

Как выяснилось, эти двое обзавелись живописным бамбуковым домиком меж зелёных гор и изумрудных вод; оглядевшись, Шан Цинхуа не мог не признать, что они и впрямь свили весьма уютное гнёздышко.

– Неплохой у вас домик, – заметил он, присаживаясь на плетёный стул.