Книга Благословение небожителей. Том 2, страница 73 – Мосян Тунсю

– Некогда объяснять! Скорее выходите, его высочество вас не подведёт!

Ничего не поделаешь: не будет на платформе воина, угодившего богам, – советнику конец; упустит время и опоздает – тем более. Он обречённо махнул рукой:

– Музыка! Выступаем!

В ответ на приказ грянул оркестр духовых и струнных. Сотня императорских бойцов в начале колонны запела стройным хором и двинулась вперёд, увлекая за собой грандиозную процессию.

Эти воины символизировали преодоление препятствий на жизненном пути. За ними следовали прошедшие строжайший отбор прекрасные девушки, невинные и кроткие; в руках они несли корзинки с цветами – знак благой вести. Они разбрасывали лепестки, и те оставляли на земле благоухающую дорожку. Музыканты восседали на колеснице из чистого золота. Стоило процессии появиться из ворот замка, толпа закричала в исступлении и бросилась подбирать падающие цветы. Но как бы красиво, как бы роскошно, как бы торжественно всё ни выглядело, это была лишь прелюдия к главному действу.

Платформа, которую тянули шестнадцать белых скакунов в золотой упряжи, медленно выкатилась из тёмной арки дворца и предстала взглядам десятков тысяч людей. На ней стоял демон в чёрных одеждах и в свирепой маске. Он выставил перед собой двуручную саблю чжаньмадао длиной девять чи и молча принял боевую стойку.

У советника внутри всё сжалось. Как же в тот момент он надеялся на чудо! Но чуда не случилось. Толпа загалдела, а представители знати на высоких трибунах нахмурили брови и принялись переглядываться, наперебой спрашивая друг друга:

– Что такое? Куда подевался воин, угодивший богам?

– Его высочество отсутствует?

– Где же гэгэ Лянь?

В самом центре трибун восседала пара: мужчина с благородными чертами лица и его дражайшая супруга, белокожая и изящная. То была чета правителей Сяньлэ. Не увидев на платформе того, кого ожидала, государыня бросила в сторону мужа взволнованный взгляд. Тот в ответ сжал её руку и взглядом же показал, чтобы она не волновалась, а тихо наблюдала за тем, что будет дальше. А вот толпу, бурлившую по обеим сторонам улицы, успокоить было некому. Крики становились всё громче, казалось, ещё чуть-чуть – и рёв снесёт крыши с домов.

Советник прилюдно бы покончил с собой, хвати ему смелости. Стоявший в одиночестве на платформе Му Цин, напротив, оставался абсолютно невозмутимым. Он продолжал играть свою роль, будто отсутствие противника его совсем не волновало. С тяжёлым звоном он опустил саблю на платформу, поставив её вертикально перед собой.

Не обращая внимания на зловещий рокот толпы, этот юноша в чёрных одеждах – олицетворение самой мощи – открыл представление в роли демона.

Наделённый от природы тонкими чертами лица и изящной фигурой, Му Цин был похож скорее на учёного-затворника, чем на воина, но невероятно тяжёлой саблей вращал как пёрышком; в его руках она казалась невесомой. Один за другим несколько десятков даосов, играющих укротителей демона, вскочили на платформу и один за другим же покинули её, сражённые врагом. В другой ситуации народ бы с удовольствием поглазел на столь искусное владение клинком, но сейчас почти никто не хлопал: люди не для того пришли, чтобы смотреть, как демон побеждает смертных. Из толпы послышались крики:

– А что же воин, угодивший богам?

– Да, где его высочество?